Водевиль

или плод моего воображения...

Я засыпаю. Песни все давно пропеты.
И о судьбе мне нe пророчат ничего.
Страсть и надежды, что поэтами воспеты,
лишь часть легенды водевиля моего...
Певцы, танцоры... Pукоплещет зал. А розы?
Что ты дарил мне –  уж поникли. Ну и что?!
Вчера аншлаг был, а сегодня волны плещут.
И я плыву навстречу счастья  своего...

Плыву во сне. Передо мной – пустыня
и фараон с улыбкой смотрит вдаль.
А на плече моём сидит голубка
и мне на ушко шeпчет:
– Глянь!
Тебе не здесь было дано родиться,
ты забрела нечаянно сюда...
Так приглядись скорей на эти лица –
ты встретишь их везде, где б ни жила!

– Диана?
– Да, сестра твоя родная!
Скучает и страдает... как всегда.
В несчастном браке, ревностью сгорая,
тебя учила верной быть она.
Играя, вы порой взбирались на вершины.
От высоты такой... кружилась голова.
И облака, вас радостно встречая,
шептали ласково столь нежные слова...
И вы, как птицы, крыльями порхая,
ловили солнца луч, скрываясь в облаках.
Чтобы оттуда, радостью пылая,
творить, сражаться, жить и наслаждаться
минутой счастья, вытканной в стихах.
 
– А вот Тамара, что царит в Краю Грузинском!
– Тамара бабушкой твоей была... Тогда
слагал ей песни самый cмелый витязь
и в честь неё ты своего ребёнка нарекла!
– О чём, скажи, Голубка, думала она?
– Чтоб Грузия под солнцем расцвела...
и ты в ней счастливо с семьёй своей жила!

– Екатерина Первая? А вот – Вторая!
– Скажи, которая тебе всего милей?
– Они, возможно, скажешь мне, что были жёны брата?
– Всё правильно! Невестками приходятся тебе!
От первой ты училась ждать и верить,
что мyж побесится, но всё-таки придёт...
Вторая же заставила поверить,
что счастье ждёт тебя, но путь к нему далёк.
Она учила жить, страдать и принимать решенья,
любить и воевать, парить, тонуть, всплывать...
Всё начинать с нуля и твёрдо верить,
что родину всегда нам нужно прославлять!
Чего скрывать, ты на неё похожа:
театры, музыка, балы, бокалов звон,
к наукам тяга, преключений столько!
Друзей не перечесть... Но зависть до сих пор!
– А имя ведь её в историю навечно
златыми буквами потомкам занесут...
И старшую я дочь мою, конечно,
Екатериной, неприменно, назову!

– А вот сидит - Джоконда ль?
– В самом деле! Мона Лиза!
– Она дитя творенья великого художника...
А он?
– Он – рисовал портрет с тебя.
Дитя моё, довольно!
Ты подзабылa всё, а мне пора!
Учи скорее свою роль!

– Постой, Голубка!
Кто же братцем был мне? Кто же?
– Македонский!
Он всех заворожит и сядет на престол –
таким великим, царственным и мощным,
что вскоре мир заговорит о нём!

– А кто мне мать?!
– Мария Магдалина! Она тебя лилеет чуть дыша.
И дух её с тобой всю жизнь. А «голос свыше»
тебе поможет в трудный миг всегда,
везде, где б ты на этом свете не жила!
– Какое счастье знать, что материнская душа,
нас не оставит в этой жизни никогда!
– Так было, милая, и будет так всегда!
И ты не забывай об этом, будь добра!

– Ещё один вопрос! Скажи ты мне на милость,
отец мой кто? Неужто этот фараон?
– Да это он, столь древний, мудрый и могучий!
Он ждёт тебя на перекрёстке лет в ущельи гор.
Тебе откроет oн все двери в бесконечность,
где солнце родины теплее и луна светлей...
А ты, как в сказке, соберёшь росу в венок жемчужный
и запоёт от безграничной радости лесной ручей.
Так, в танце озорном ты пролетишь столетья,
постигнешь таинства истории своей...
и возвратишься в мир сей грешний, безутешный...
в надежде... о грядущем волшебстве.

Поднялся занавес. А я стою... нагая.
Промчавшись по векам во сне и разным городам.
Мне роль свою учить, но я пока не знаю –
кого играть мне завтра... Стыд и срам!!!

Моя любимая Одри Хепберн, 1967
Фото: Терри О'Нил из архива пресс-служб