Эпизод. Проза

     Я давно хотел написать рассказ об эпизоде из моей жизни, да как-то не складывалось. И вот в одном из литературных сообществ бескрайнего интернета судьба свела меня с замечательной женщиной – Викторией Джурой! Это женщина удивительной судьбы! Ещё в детстве получив тяжелейшие травмы и став инвалидом, она сохранила желание жить и творить, сохранила добрый нрав и весёлый характер .Она пишет замечательные стихи и рассказы. Ей я посвящаю свой рассказ.
                Глава 1.Перестройка   
      1987-й год. Перестройка вовсю шагает по нашей могучей стране. Новые веяния коснулись буквально всего. И самодеятельного творчества тоже. Ни для кого не было секретом, что любой самодеятельный оркестр или, как потом стали говорить, группа искал возможность подработать. Для этого играли свадьбы. За одну свадьбу у нас, в Молдавии, можно было заработать до половины зарплаты среднего рабочего. А на хорошей свадьбе – и до зарплаты. Подспорье семейному бюджету было весьма значительным.
     В это врем, на чёрном рынке музыкальных инструментов появились гитары, клавишные, барабаны и многое другое ведущих мировых фирм. И компьютерные барабаны или, как мы их называли, машинки. Они представляли собой небольшие чёрные коробки с определённым количеством всяких кнопок. Основные стандарты, т.е. чаще всего используемые ритмы, были внесены в память. Были ещё функции добавок ритмов в зависимости от фантазии, установка темпа тона звучания и кнопки добавок звука барабанов во время игры. Во всём мире эти машинки использовались как дополнение к живым барабанам, что намного украшало звучание музыки. Но это в мире, а не у нас! Очень скоро музыканты поняли, что машинка имеет массу преимуществ перед живыми барабанами. Во-первых, стабильность темпа как в метрономе. Во-вторых, настройка звука по прихоти каждого желающего. И в-третьих, простота управления. После непродолжительного иструктажа, любой мог стать «барабанщиком». Как правило, эту функцию перекладывали на певца, а барабанщик «увольнялся» за ненадобностью. Его часть заработка делилась на оставшихся. Но поскольку наш коллектив был устоявшийся, с 10-летней традицией, мне тактично предложили купить такую машинку, прекрасно понимая, что я этого не сделаю. Ответив, что я всю жизнь мечтал играть на живых барабанах, а не стоять оператором у компьютера, я покинул наш состав. Я был в шоке! Жажда денег задушила у ребят желание творить! И это после того, что мы не один раз становились лауреатами республиканских и всесоюзных фестивалей, не говоря о городских. Но это жизнь! Начинались трудные времена и народ подспудно чувствовал это.
         Сразу появилось много свободного времени. Не было репетиций, концертов, свадеб. После работы я приходил домой, укладывался на диван и тупо смотрел в потолок, пытаясь что-то придумать.
       Наверно, Господу было угодно помочь мне. Как-то разговаривая с одним из родственников, я узнал рецепт вафельных коржей для тортов очень популярных в Молдавии и в прилегающей части Украины. А ещё через несколько дней я заметил бабулю, торгующую такими коржами возле автовокзала. После коротких переговоров, мы договорились, что бабуля будет брать мои коржи за полцены, после тщательной их проверки на качество. У меня появилась цель! Мой первый заработок составил 5 рублей.
Но дело было не в сумме. Дело было в том, что я нашёл способ заработать и быть занятым!
                2               
       Вскоре бабулькины масштабы меня перестали удовлетворять и я принялся за расширение «дела». Через знакомых и за взятку, мне оформили в городских органах разрешение на ИТД (индивидуальная трудовая деятельность). Я стал работать официально и по воскресеньям ездил на базар продавать свою продукцию. Через пару месяцев я купил себе «Запорожец». Началась серьёзная работа. Теперь я искал людей, готовых за полцены делать коржи. И я их находил. Вскоре на меня работали три человека. Они изготавливали по 100 пачек коржей в неделю. Моя задач сводилась к сбыту. Я решил немного отклониться от бытовавших тогда правил ведения бизнеса и платил за изделия не по мере продажи, а в момент получения товара. Это стимулировало людей.
       Я крутился по Молдавии и Украине в поисках хороших точек сбыта. И вскоре я их определил. По субботам это был Ладыжин Винницкой области с его довольно крупной ГЭС, а если продукция оставалась, то, не возвращаясь домой, я и мой неизменный штурман – жена, ехали в Жмеринку с её узловой железнодорожной станцией. Жизнь стала налаживаться, а настроение улучшаться!
       Я понимал, что без ассортимента мне будет трудно конкурировать с более сильными кооперативами. Поэтому уже через полгода к коржам добавились трубочки с кремом и леденцовые пустышки. Теперь, чтобы увезти всю продукция, мне пришлось поменять «Запорожец» на «Москвич ИЖ-комби».Мы с женой выезжали в пятницу вечером а возвращались в воскресенье после обеда. Наш заработок составлял 4 – 4,5 зарплаты зам.главного механика объединения, кем я тогда работал. За такие деньги стоило промучиться два дня в машине.
                2.День Х
       Так продолжалось до пятницы 2-го февраля. В этот день я довольно поздно вернулся из Кишинёва, где в  Республиканском Министерстве Пищевой промышленности сдавал отчёты о наличии, состоянии и простое оборудования объединения. Каждый отчёт необходимо было объяснить и защитить, что было делом нелёгким. Поэтому домой я заявился уставшим.Жена предложила мне отдохнуть, но я не мог себе этого позволить. Меня ждали люди и я не хотел откладывать сбор продукции на более позднее время. Уложив всё в машину, мы вернулись домой и стали собираться в дорогу.  Около полуночи мы были готовы и тронулись в путь. Ночь была ясная, морозец  в 2-3 градуса  подсушил дневную слякоть на дорогах. Времени до 5-ти утра, когда открывался привоз, было достаточно и мы с женой, разговаривая и лузгая семечки (Лучшее средство от сна),ехали не спеша к намеченной цели. Примерно около двух часов ночи мы приближались к Немировскому перекрёстку, где нам надо было поворачивать направо. Дорога районного значения была довольно узкой с одной полосой движения в обе стороны. Местность была холмистой и справа от нас холмы уходили вверх, а слева – вниз. Встречные машины встречались редко. Но именно в этот момент меня стали слепить фары встречного транспорта. На мои моргания фарами никто не отреагировал и я понял, что ослеплённый, теряю зрение. Правила гласят,что в подобных случаях необходимо продолжить движение прямо, притормаживая и снижая скорость до полной остановки. Но мои нервы сдали! Я знал, что дорога узкая и возможно лобовое столкновение. Я инстинктивно уклонился чуть вправо. И всё!!!Помню, что мимо нас пронёсся, не снижая скорости, тяжёлый автомобиль: ЗИЛ или КАМАЗ. А я зацепил обочину, под подмороженной коркой которой была грязь, нас начало крутить на дороге и выбросило в левую сторону. Сколько раз мы перекрутились с колёс на крышу я не удосужился посчитать, но как потом я прочёл в протоколе, высота падения составляла 7 м. 20 см. Остановились мы на крыше. Двигатель заглох, крыша оказалась спинках передних сидений, сработали аварийные огни и приёмник продолжать играть мой любимый джаз.
- Ты жива? - спросил я жену.
Услышав утвердительный ответ, я понял, что мы попали в крупную неприятность .Но это не было горем! Через несколько минут я предпринял попытку вылезти из машины. Она не увенчалась успехом. К началу второй попытки я стал чувствовать боль в шее и левая рука стала становиться чужой. После некоторых мучений, мне удалось выбраться из машины через оставшийся проём между крышей и капотом. Лобового стекла не было. С трудом открыв дверь пассажира, я помог жене вылезть из машины. У неё сильно болела голова и левое плечо. А у меня добавилась боль в грудине. Здоровыми руками цепляясь за ветки деревьев и кустарников, мы стали подыматься к дороге. Лишь поднявшись, мы  заметили, что вся верхняя одежда осталась в машине. Пришлось спускаться за шубой жены и моей тёплой курткой. Затем я спустился ещё раз за сигаретами, но не нашёл их. На замечание жены, что за ночь снимут колёса и приёмник, я ответил:
Да чёрт с ними, с колёсами и приёмником! Мы живы и это главное! Скажи спасибо Богу!!!
        Итак, мы поднялись на дорогу и стали ждать попутную машину. Но несколько машин пронеслось мимо не снижая скорости. Люди уже боялись останавливаться ночами на дорогах. Я понимал, что оставаться на месте нам нельзя. К тому времени моя левая рука, раненная осколками лобового стекла, уже не шевелилась, боль в шее и грудине не давали вздохнуть, и левая рука жены тоже висела плетью. Находясь в таком состоянии, мы стали думать о направлении движения. В правой стороне небо было светлее. Там была деревня, но мы понимали, что ночь вряд ли кто откроет нам дверь. Да и с телефонами ещё была напряжёнка. В левой стороне небо было темнее ,но там была заправка. Значит, был и телефон,чтобы вызвать неотложку. Но непонятно по какой логике, мы пошли в сторону деревни. Я старался держать себя в руках и всячески подбадривал жену. Приблизительно через полчаса мы увидели свет идущей со стороны деревни машины. Без всякой надежды, правой рукой я поднял левую, чтобы люди в машине увидели кровь. Как это ни странно, машина остановилась. Это был КАМАЗ с молдавскими номерами. Земляки! Кое- как забравшись в кабину и объяснив ситуацию, мы дали себя на откуп водилам. А они решили ехать в сторону заправки. Утром они должны были забирать прицеп с грузом, и возвращаться у них не было времени. Машину без прицепа дико трясло на каждом камешке. Боль всё больше и больше доставала меня. И только после выкуренной, взятой у водил сигарету, мне показалось, что боль несколько ослабла.
                3. Медицинские страдания
       В разговоре с водителями выяснилось, что до деревни, куда мы направлялись, было около 20-ти километров, а до заправки оказалось всего 5 км. Заправщики сказали, что свернув налево, через пару километров будет сельская больница. И мы поехали. В больнице нас принимал врач с явным запахом алкоголя. Узнав в чём дело, Он сразу же положил меня в отдельную палату и в этот момент моё сознание пошло погулять без меня. Очнулся (или проснулся?) рано утром от чьего-то прикосновения. Меня разбудили санитары скорой помощи из районного центра Шаргород. Нас с женой уложили в скорую и мы поехали в районную больницу. Не зря в стихах я писал, что я счастливчик. По дороге врач скорой рассказал нам, что в ту ночь в сельской больнице дежурил её заведующий.Травматолог высочайшего класса, за пьянку он был сослан в село из Киевской республиканской больницы. По его распоряжению сразу были предприняты первичные жизнесохраняющие мероприятия,
 применяемые при тяжёлых  травмах: фиксация тела, подключение               
 капельницы и т.д.
       В районной больнице мне сделали необходимые снимки и положили в общую мужскую палату. Жену  положили в женскую - на другом этаже. Я провалился в сон. Палата была на шесть коек и проснувшись, я увидел на пяти из них по одному – два гостя из соседних палат. Всё прояснилось очень быстро. Моего пробуждения поджидал следователь прокуратуры. В соседней палате лежал его родственник, и следователь рассказал тому о нашей аварии. И ещё он сказал, что когда ГАИшники, подымая машину, узнав, что мы живы, начали креститься, приговаривая , что из таких машин они обычно вытаскивают трупы. Весть быстро разнеслась по больнице, и больные ходили смотреть на меня как, на экспонат. Увидев, что я проснулся, следователь принялся за дело. Внимательно выслушав мои показания, он сказал:
   - По твоим приметам мы не найдём машину, ослепившую тебя. Если тебя выпишут из больницы до 18:00, дело не будет открыто.Если ты останешься, то придётся открыть дело, но это чистый висяк. Решай!
      Пообещав убраться до 18:00, я попросил разрешения для жены позвонить домой. Вернувшись из кабинета зав отделением, она сказала, что за нами выезжают две машины: её брат с женой и её же двоюродные родственники .В 17:15 они прибыли в больницу.
И в который раз я убедился, что Бог меня любит! Моя умница жена попросила брата взять оставшуюся от её отца ампулу промидола – наркотического обезболивающего средства. А у мужа двоюродной сестры в городе оказались далёкие родственники, один из которых работал ветврачом. То есть, проблем со шприцами не было.
      К 18:00 мы покинули больницу. Моя левая рука продолжала висеть и я, став на ноги, почувствовал, что и левая нога неохотно подчиняется мне. Меня это как-то не развеселило, но я не подал вида. Жена, со слезами в глазах от своей боли, пыталась меня                поддержать. Я старался быть молодцом. Только тихо поскуливал, как побитый щенок. Видимо, поддерживая меня, она тоже чувствовала  себя как бы легче. И вот мы в доме у дальних родственника. Легкий ужин, укол и около 10-ти вечера мы покинули гостеприимный дом. Температура на улице была около нуля, опускался лёгкий туман. 
      Расстояние в 200 км. я обычно  проезжал за 2,45 – 3 часа. С учётом ночи, мы рассчитывали на 4 часа. Как раз время действия промидола. Но Бог, при всей любви ко мне, послал ещё одно испытание – сильнейший туман. Проснувшись через четыре часа безмятежного, младенческого сна, я узнал, что до дома нам осталось ехать ещё семьдесят километров. При таком тумане это означало ещё два часа езды. Я насторожился, но делать было нечего. Эти два часа были для меня кошмаром. Мне казалось, что если я только поведу глазами, я потеряю сознание. Дыхание моё было медленным и поверхностным. Редкий глубокий вздох доставлял мне неимоверную боль в груди.
       Домой мы добрались в начале шестого. А в семь часов утра мы поехали в городскую больницу. Мне сделали повторные снимки, после чего уложили на койку в палате. Осматривал меня зав.травматологическим отделением. Ничего не сказав, он вышел и направил ко мне нейрохирурга. Тот, посмотрев снимки, сказал:
- Не крутить головой! Не шевелиться! Не дышать!
    Я понял, что это шутка с большой долей правды. На мой вопрос о моём состоянии, он сказал, что у меня перелом со смещением позвонка шейного отдела позвоночника, трещина в позвонке спинного отдела позвоночника, перелом грудины и сильное сотрясение мозга. Малейший сдвиг шейного позвонка может привезти к полному обездвиживанию. В месте сдвига шейных позвонков находится двигательный центр. Смещённые диски
придавили это центр, в результате чего моя левая рука повисла, а левая нога подчинялась мне с большой неохотой. Остальные травмы были мене опасные, но не менее болезненные. На вопрос о моих перспективах врач ответил, что один из тысячи человек с подобными травмами немного ограничен в движении. Остальные ограничены больше. И лишь один из десяти тысяч может бегать. Я понимал, что эти цифры условные, но мне никак не хотелось оставаться инвалидом. Я себе не представлял этого состояния и не понимал, как это может быть! И я заявил врачу, что буду бегать. Сказав «Дай Бог», врач ушёл. С женой, как выяснилось, было чуть легче, но не менее болезненно. У неё был разрыв ключицы и ей вставили три спицы, чтобы зафиксировать плечо. Она проходила с ними три месяца. Ну и, естественно, сотрясение мозга.                Началось моё лечение. На шею мне надели шину ЦИТО (Центральный Институт Травматологии и Ортопедии), фиксирующую голову относительно плеч. На грудину и позвоночник надели какой-то панцирь, так как в этих местах гипс не ставится. Панцирь был чужой и не очень удобный, но на данный момент очень необходимый. Из медикаментов мне давали обще укрепляющее и обезболивающее.
       Через две недели меня выписали из больницы. К тому времени, в результате физиотерапии, нога почти восстановилась, а рука, хоть и двигалась, но туда, куда она хотела, а не я. Координации движения не было.
                4. Восстановление   
      Через короткое время мне изготовили индивидуальную рубашку из поливинила, которую разрешили снимать во время физ.процедур и, раз в неделю, для купания. Такое же условие было и для шины ЦИТО. Из физ.процедур мне прописали подводную вытяжку шеи, подводный массаж, горизонтальный душ и общий массаж. С особым удовольствием я ходил на подводный массаж. Это был массаж тела, находящегося в воде, довольно мощной струёй воды из шланга. Проводился он в обыкновенной ванне. И проводила его довольно пышная женщина лет тридцати. Мне неизвестно по какой причине, но две верхние пуговицы её халата всегда были расстёгнуты. И поскольку работать ей приходилось согнувшись, мне открывался шикарный вид двух её полушарий любимого мной (немаленького) размера. Наслаждение было двойным!   
       Через несколько недель врач определил у меня атрофию мышц левой руки, вследствие её малоподвижности.  По совету того же врача, я начал усиленно работать над этим вопросом. Я часами, до изнеможения, сжимал резиновое кольцо. Старался всё делать левой рукой. Даже кушать. И я победил! Атрофия остановилась!
         Так продолжалось долгих  восемь месяцев. Но уже через три месяца, восстановив машину, я в пластиковой рубашке и шине на шее начал снова ездить на свои точки.
         Некоторые возмущались моей жадностью, а некоторые восхищались моим геройством. И тем и другим я отвечал одно и то же:
 - Ребята! У меня семья, дети и пять человек, работающих на меня. И все хотят кушать. Да и я не хочу быть инвалидом.
А для этого надо двигаться. Я не жадный и не герой. Я человек, сознающий насущный момент. И если Бог дал мне шанс остаться в живых, да ещё и в большей мере восстановиться, то не воспользоваться этим – грех!               
       Из всей этой истории я сделал один вывод, ставший моей жизненной позицией: бороться надо всегда до конца, до последнего дыхания. И не думать о героизме. Это жизнь и она сложилась так, как сложилась.
                27.02.14