***

Я писал тебе в Балх, но никто не ответил из Балха,
Как потом не ответил из Рима. Вернулись назад
Мои письма. Слепцу будет вечно показывать палка 
То, чего никогда не сумеют увидеть глаза.

Просто – как карандаш. Взять хотя бы… нет, лучше вот это!
Хорошо его помню: вернулось ко мне на пути
Из не важно куда. Помню, было дождливое лето
В городишке отпетом, где пропадом всё пропади.

Было странно узнать на глазах постаревшее слово,
Я сложил пополам,  и себя пополам вместе с ним.
Мой «посланник» вернулся оборванный, жирный от плова.
Значит, нет никого… Что же: мир его праху! Аминь.

Возвращаясь, они засыпают со мной вперемешку,
Рассыпая слова, словно высохших ос голоса,
В папиросную осень с бумажных листов опустевших –
Можно набело переписать всё, с любого листа.

…Это шутка была! В смысле с письмами: выдумка, шалость!
Нам с подружкой казалось тогда – это смех, умереть!
Я сидел, сочинял. И обняв, сквозь окно улыбалась…
И тогда показалось, что всё ещё можно успеть.

Ещё можно успеть написать наши лучшие вещи,
Еще можно купить всё, что можно на деньги купить.
Но уже одиночеством тянет от нескольких женщин,
Тех, которые нас ещё могут спокойно забыть.

Еще можно успеть зачеркнуть эти несколько строчек,
Всех сирот накормить, а ещё голубей и калек…
Полистай на досуге, а там – или выкинь, как хочешь,
Только мне не пиши ничего, ради Бога, в ответ!

Если Тот, Кто везде и нигде, пусть на долю мгновенья!
Если Свет Её глаз, хоть чуть-чуть!.. я надеюсь, тогда
Я смогу попросить – не покоя, не славы – прощенья.
И боюсь, что уже не отвечу тебе никогда.