Старик и Россия

Однажды в августовский тихий вечерок
Кучер седой и дряхлый, бедный старичок
Пришли вдвоем под потолки светлицы
Спросить совета у императрицы.
Кругом шикарные высокие палаты,
Лакеи статной строгостью объяты,
Повсюду слышно множество речей,
Под потолками блещут искорки свечей,
Вокруг улыбки и безоблачные лица.
И вот – пред ними госпожа императрица.
Наматывая ус белокудрявый,
Наш кучер шёл походкой величавой,
Но, взвидя лик господский, в ноги пал,
Умильною улыбкой просиял.
К нему старик приблизился несмело,
Отвешивал поклоны неумело.
И кучер молвил: «Жажду я от Вас прощенья
За все недавние мои пренебреженья.
Великодушны Вы, и это знаю я».
«Ну, что же, кучер, воля знать твоя.
Хоть всё произошло совсем недавно,
Но ты мне служишь долго и исправно.
Визит твой для меня и смел и лих.
С меня же три пригоршни золотых».
«Позвольте, государыня Россия,
Принять мое сердечное «спасибо», -
И кучер с благодарством на устах,
С деньгами, пятясь, кланяясь, исчез в дверях.
Вот светлый зал вновь подружился с тишиною,
И на колени пал старик пред госпожою:
«О, государыня, позвольте говорить.
Я стар, смешон, наивен, может быть.
Но не могли бы Вы российскому народу
Отдать его бесценную свободу?»
«Ты слишком смел, старик, - промолвила страна, -
В России много вас, людей, а я – одна!
Вы мне обязаны покорно подчиниться!»
Старик в ответ ей: «Госпожа-императрица,
Я умоляю, сжальтесь надо мной!»
«Знай, нищий, ты ничтожен пред страной!»
Старик взмолился ей: «О, госпожа Россия!
Готов признать, что нет нигде страны красивей!»
Страна с усмешкой молвила, свой расправляя бант:
«А у тебя на комплименты есть талант!»
«Спасибо, госпожа, но Вы народу
Должны отдать бесценную свободу».
«Да как ты смеешь! – вспыхнула страна, -
Отчитываться пред тобой я не должна!
Ты для меня довольно черен и смешон».
«Ну что ж, я красноречия лишен.
Отдайте ж православному народу
Его родную долгожданную свободу!»
«Ты смеешь мне перечить?! Убирайся вон!»
 И вдруг дворяне поднялись со всех сторон,
Тащили за волосы старца из светлицы,
А нищий все кричал императрице,
Пока слова его не смолкли, чуть дрожа:
«Отдайте нам свободу, госпожа!»

2002 г.