ещё подборка

Декабрист
Вдруг напишу

За окном туман повис…
Расцветает декабрист…
Называется зимой…
В это время праздник мой.

Час игристого вина,
Удивительного сна…
Полы мантий шевеля,
Входят в зал три короля.

Первый – мой давнишний друг,
Застарелый, как недуг,
Бликом пламени свечей
В недоступности своей…

А второй – гонец из грез,
Что надежду мне принес…
Потаенный свет зеркал
Из грядущего упал.

Третий – он король на час,
Ярко вспыхнул и погас…
Он пожар любви и лед,
И во мне самом живет…
19.12.99


***
Посох
Завсегдатый

Странник, дозволь стать дорожным посохом,
Поднятым на пути…
Я бы сумел по воде, как посуху,
Всюду тебя вести.

А хочешь, встану, как по тревоге,
Я столбовой верстой?
Буду привалом на полдороге
И даже сумой пустой…

А если разбитый на землю лягу,
Не обойдя весь свет,
Чтобы тебе не замедлить шага,
Буду я взглядом в след…

И если ты сам упадешь без силы
С вечностью накоротке,
Быть разреши хоть случайной милостыней
В вывернутой руке…
86 г.

***
для околесицы
Вдруг Напишу

Непредсказуем замысел скрытого в нас творца,
Не очевидна форма тел, скромной обители,
Но иногда проявится контур его лица,
И восхищённо ахаешь - уже ль свиделись?

Дождиком, снегом, льдинкою, по бахроме судьбы,
Во глуби не слезы его радуга плещется,
Катишься невидимкою, поводом стать любым,
Или хотя бы ободом для околесицы.


***
Романс старости
Вдруг Напишу

Отцу
Вот осень закончилась приступом скуки.
Зима наступила на горло рассудку.
К теплу потянулись озябшие руки,
Но быть не должно у любви промежутков.

Покорно, внимая чужим увереньям,
Торопятся, время собой сокращая,
Банальные мысли, про домик в деревне,
Все снова и снова тебя навещают…

Ответная мера – удачные строчки,
Сорвутся ли, нет, в ожидании взгляда,
Того, что нам дорог, конечно же, очень,
И верится, он обязательно рядом!

А мысли созрели на долгую старость…
Пора одиночества не за горами…
И сколько всего этой жизни осталось,
Никто никогда не поделится с вами…

И все же, покуда земля не остыла,
Любовью цветет непокорная старость,
Хоть помнится, все уже было ведь, было!
Но верится, что непременно, осталось!



И немного "Абракаданса" (с лёгкой руки Эйран)

пара Ною, вилы к бою!
Вдруг Напишу

В синем море тонут струги,
и драккары тоже стонут,
им, крылатые подруги
растворили звёздный омут…
Завертели прясла Тесла
и ударились в оскалы,
стало грешным в море тесно,
с пения Горгон Ля Скалы…
Вёсла небу - хрипнул кормчий
- Феба с тучами в охапку!
Громы молний Зевсу строчат,
главный прячет мысли в шапку…
Между прочим, путь короче,
сквозь проливы и препоны...
Ах, куда же, Пенелопа?
Одиссей твой не покормлен!
Не подоен, бесподобен,
путь молочника Сансары,
вытирающих надгробья
пыльным шлемом комиссаров…
Скачет вкривь морским конёчком…
Дети пряников канючат…
Не дождётесь мыслей в строчках,
только символы в падучей
бьются кашлем, перебьются
все гримасы об улыбки…
Не родится конституций,
сыпется зерно из зыбки…
Между плевел королевен
в бой вступают каравеллы…
Сучьи дети - корабелы!
Ни о чём в строке пробелы…
И гремит пустопорожним
по сюжетов бездорожью…
Сучьи ж, тоже дети Божьи,
твари или мыслей дрожжи...
Разрезвились, расплескались,
Ведь ноябрь же, наяды!
Течь пробоин затыкали
пушечными языками…
Кровь и ужас, соль и пепел,
щёлочь, та ещё под нами…
Океан души ослепим
серомыслия волнами,
набегающими в бурю
на Бастилию, Бастинду…
Форт пылает, с мёртвым спорю,
догорит душа красиво!
Крик обрушится, ослепнет,
солнцем в омуте воронки!
Идиотская нелепость,
рвётся нитка веретёнка…
5.07.08

***
Вы дождетесь, я заплачу
Вдруг Напишу
 
Не дождетесь, не заплачу, от тоски офигенея,
вот возьму, да и назначу, Вас, почетной Дульцинеей,
по нечетным буду Доном, вероятно, из пехоты,
и оружьем незнакомым отобью другим охоту,
предлагать немыты руки и сердец влюбленный ливер,
тем, которые от скуки, наконец, совсем сопливы,
что не верят в благородство, силу дружеского жеста,
ощущая превосходство над другими, как блаженство!

Оторву пернатым крылья, перебью зубастым зубы,
чешуёвых расчешу я, отпилю рога на трубы;
и копытных раскопычу, и клювастых порасклюну…
Любопытно? Верьте, притчу, ради Вас одной, придумал.

***
безусловная колыбельная для Пулерии
Грубианоф Нет

Паралипулерия раз в ночь
родила Пулерию - не дочь
и не сыну пару родила,
закусив под парус удила,
а забравшись в жалобный постон
замотала голову хвостом,
обскакала собственный предел
паралипу сочинила здесь.
Что такое сочетанье снов,
недососчитание слонов?
Безу словно нравится слонам
Паралипулярная волна
и слоны готовы целовать
Па-па-рам-липум слонячью мать
и бессчётно двигаться во сне
сослоняясь в грустной прислуне,
Насчитав бесонниц до небес,
я приснюсь бессовестно тебе,
Паралипулерия для сна
в облаке бессчётного слона.
Покачаю хоботом кровать...
Липу перестанут воровать,
добрые слоны для связки врак...
Спи моя Пулерия, пора...

***
Перетупанница
Грубианоф Нет

Коза Катя родилась телёнком
в несмешного расцвета пелёнках,
без родного размера ботинок,
до её удивлённых коленок…
Катя казу и даже истично
выражалась совсем прозаично,
из простого коровьего рода,
посреди му его огорода…
Говорила о тяжести доли,
-Ах, овечки и козы you Долли,
о коровье - телёночьем горе!
Вопреки этой самой истории,
Козу Катю выписывал доктор,
начитавшись до слёз анекдотов,
позабыла позавтракать даже,
неулыбчивой докторской кашей.
А телята, запрягшись в телеги,
путь нелёгкий держа к телеграфу,
сообщить жаждя маменьке Кати,
о её появленье на свете.
Внемлет им из окошка жирафа,
ей послать отправленье некстати,
о Козе замечтательной Кате,
как в роддоме случилась нелепость…
В этом деле запутанном крепко,
помоги разобраться, читатель!
- Регистратор попутала бирки,
прикрепила к ноге табуретки,
что Козой Катей ей показалась,
не к телёнку Коза привязалась,
а дальнейшее вовсе не правда…
Вот бы взять, да слагать перестать и
написать бы попроще, да в радость,
даже Катя с Козою не против,
но у автора так не выходит…   
23.09.09


***

***
Несусветлая хрень
Грубианоф Нет

Когда проезжий Кришна Рамыч позвал работать в Гималаи, простым оракулом, с орлами и барсом в снежной вышине, то в дар приветствия архары трясли двугорбыми рогами, а медвежат в порыве счастья влекло на свежий мёд ко мне.

Ручьи, звеня разноголосо, из ледников сливались в реки и уносились в океаны, врачуя жизни вещество, а я оракул грешной кармы и вдохновитель Кришны Рамы на легендарные поступки, рёк ‘судьбы, только и всего.

А судьбы были человечьи, до той поры пока в них люди, и становились тараканьи в запечном смысле бытия, текли дозволенные речи с утра до вечера стихами, цвели созвездьями иллюзий и умилялся ими я.

А Гималаи были выше всех смыслов или предрассудков, упёршись в небеса стояли всенепременно на своём, на крышке белого рояля, на крыше мира, взгляд роняя на постаменты континентов, где все мы грешные живём.

Далась нам даром наша грешность, безгрешны вовсе разве ж боги? Да на любой большой дороге, торчат колдобины грехов, и лишь весёлый Рама Кришныч, или оракул душ убогий вершит в вершинах Гималаев непостижимый мира ход.

Кто нарекал, и предрекаркал, а Гималаи эхом вторя, сдували радости и горе ветрами со своих вершин, и были тысячи историй, и океаны душ в которых, сиял пронзительною каплей свет жизни, что непогрешим.
13.11.09