Вплетясь в коллаже стихо-классики

                полуострову Крым.
(с Маяковским, Пушкиным, Цветаевой, Брюсовым, Фетом,
  Высоцким, Бродским, Тютчевым, Ахматовой, Вознесенским)
***

"Очень жаль мне   тех,    которые
не бывали                в Евпатории."
Знающе,    Маяковскому вторю и я.
Приезжайте, влюбляйтесь в эти края.
Направил мощь он свою громовую
во славу: как эта земля обильна!
Посмотрите и вы, лучше - вживую,
не в "ящик с экраном" или мобильник.
"Я езжу      по   южному     берегу Крыма, -
не Крым,     а копия     древнего рая!
Какая фауна,        флора              и климат!
Пою,     восторгаясь            и озирая."

Исторг за век до него восторг
устами туриста Евгения
автор любимый Онегинских строк,
послушайте нашего гения:
"Воображенью край священный:
С Атридом спорил там Пилад,
Там закололся Митридат,
Там пел Мицкевич вдохновенный
И посреди прибрежных скал
Свою Литву воспоминал."

Спасибо вам, поэты русские:
Тавриды сказочные виды -
и красотою слов обвиты,
пример - Цветаевские, Брюсовские:
"Иду вдоль генуэзских стен,
Встречая ветра поцелуи,
И платья шелковые струи
Колеблются вокруг колен ..."
"Там дышат лавры и миндаль
При набежавшем тихом ветре,
А сзади, закрывая даль,
Уходит в небо пик Ай-Петри ..."

Но бури чёрные сюда
вторгались с завистью веками.
Слизала воинов вода,
впитали кровь земля и камни.
И горькой лирой плакал Фет
здесь на погосте братских бед:
"Счастливцы! Высшею пылали вы любовью:
Тут что ни мавзолей, ни надпись - все боец,
И рядом улеглись, своей залиты кровью,
И дед со внуком, и отец."

Пришла беда при новом оккупанте.
И здесь фашист узнал характер флотский.
Один из подвигов воспел, хрипя, Высоцкий
о дерзком с моря Чёрного десанте:
"За нашей спиной остались паденья, закаты,
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет!
Мне хочется верить, что черные наши бушлаты
Дадут нам возможность сегодня увидеть восход."

И эту годину единый народ пересилил,
но деятель свой же решился Тавриду предать -
на многие годы сумел оторвать от России
любитель не к месту показывать "кузькину мать".

От новых правителей Родине снова напасти.
Враги упивались, услышав:  хрустит её остов,
пока не распалась держава большая на части.
И жовто-блакытным поспешно накрыт полуостров.

Опять у границ:  усиленья шипенья и запаха -
сползались к России, надломленной, недруги с Запада,
мечтавшие видеть империи бывшей руины.
Жемчужина ж Крыма болталась в ногах Украины.

Пьянела, дорвавшись Окраина до незалежности,
и к новым хозяевам нежно простёрла промежности.
Кто-кто, а, познавший все грани свободы поэт
Бродский, республике братской бросил в ответ:
"Пусть теперь в мазанке хором гансы
С ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы."

Года пролетели, Таврида - опять в обороне -
форпостом борьбы двух миров, как Куба когда-то.
Успела узреть в "прогрессивном" и "добром" патроне
совсем раздобревшего кровью других супостата.

Россия ждала терпеливо прибытия Крыма,
настала пора возвращения "блудного сына".
С любовью к Понтийском - Русскому - Чёрному морю
гуторю с надеждой и Тютчева строками вторю:
"Опять зовет и к делу нудит
Родную Русь твоя волна,
И к распре той, что бог рассудит,
Великий Севастополь будит
От заколдованного сна.
И то, что ты во время оно
От бранных скрыла непогод
В свое сочувственное лоно,
Отдашь ты нам - и без урона -
Бессмертный черноморский флот."

Отбитый трижды Севастополь:
                "Оно нам надо (?) -
чтобы всплывало тут говно из НАТО?"

Цитаты в башке мельтешат от волнения зверского.
Стихи под конец из Ахматовой и Вознесенского:
"Все глядеть бы на смуглые главы
Херсонесского храма с крыльца
И не знать, что от счастья и славы
Безнадежно дряхлеют сердца. "
"Пейте крымское шампанское -
игристое, мускатное!
Не бейте крымских мустангов.
Скачите, мустанги!"