Тетрадь 6 директор

ЮРИЙ КИРЕЕВ

Стихи "ДО И ПОСЛЕ" 1970-2014 г.


Тетрадь 6

Д И Р Е К Т О Р


И.И. Федунцу,
первому
директору УМЗ,
Герою
Социалистического труда,
депутату Верховного
Совета СССР.



часть первая
 
БЫЛЬ


* * *
Не в главке
    делают погоду,
Не в банке
    гасят платежи.
Идёт директор
    по заводу.
Течёт размеренная
    жизнь.
Он не успел
    стать генеральным
Но расшивать
    он был
    мастак
Элементарно
     гениально
Любые узкие
     места.

Заложник
   солнечной эпохи,
Он уважал её права:
Когда до обморока
   плохо -
Священны всякие
   средства.

Он затвердил,
    словно заклятье:
Без привилегии
    на страх
Нет ни дородности
    в зарплате,
Ни новоселия
    в цехах.

Из пусковой
    неразберихи,
Из долговых
    и явных ям
Он находил
    победный выход
С икрой
    к обеденным столам.

Он
    с лишь ему
    известной силой
(Сегодня это экстрасенс)
И нисходил
    почти на милость,
И учинял
    трибунный секс.

"Снимал" штаны он
    принародно
С любых
    Наперсников своих,
Кто был  действительно
     негодным
Стать годным "снять"
    штаны с других.

***
Так тигра
    превращая в зайца,
Его он в Африку
    пускал:
Пускай рискнёт
    ума набраться
И опояшется
   пускай.

Пускал с оказией
   столичной,
Настроив
   на широкий шаг.
Пора  в науке
   заграничной
Пошарить так же,
    как Левша.

Пускай,
    простясь
    с авоськой русской,
В цене    
    на уровне цветов
Везёт домой
    ремень буржуйский
Для укрощенья
    животов.

***
Но на родимом
    предприятьи
Залогом счастья
    впереди
Был мел по красному:
    догнать и
Всех перегнать.
    Короче -ДИП.

Дрожит
    стремительный
    ДИП-200.
Напряг станину
    ДИП-500.
Но украшают сводку
    вести
От тех,
    кто фору дням даёт.

Не мельтешится кто
    без толку,
А с дерзкой лёгкостью
    творит
Стальное чудо.
    Но не только.
А больше
    в корень зла глядит.

***
А зло извечно
    многоглавно.
Как дело в папке
    у судьи.
Ремень не тужится
    бесславно.
Он транспаранту
    стал сродни.

А чтобы вышить
    лозунг гордый
"Одним ударом -
    семерых" -
Мечтал директор
    сделать Фордов
И теоретиков
    своих.

И, поднимая обе руки,
Склонял
    партийный комитет,
За гегемонию науки
И за ученье,
    как за свет.

Он с верой в эту
    диктатуру
Открыл вечерний
    институт,
При нём - свою
    аспирантуру,

При них -
    музей
    "Позорный труд".

***
А на закрытых
    песнопеньях
Он открывал глаза
    на то -
Кто всё же даст нам
    избавленье
От избавительных
    кнутов.

Кто в задушевной
     пятилетке
Придёт спасать
    наперебой
От духоты
     в сердечной клетке,
И тьмы
    в коробке черепной.

***
Идёт директор
    по заводу…
Он ранней
    утренней порой
Ведёт досмотр,
    давно природу
Сдружив с погодой
    заводской.

И пешеходная дорога
Почти не модная
    в Москве
Впрямь от домашнего
    порога
Ведёт к заводу
    через сквер.

Ещё народ
    подушку давит
А самого уж понесло:
"Какой пастух
    стоять заставил
"Корову"
    с каменным
    веслом*

На пьедестале
    среди лилий?"
И моментальный
    трибунал
Уже готовил  злые
    ливни
И бивни,
    и святой оскал

Для украшения приказа:
Пугнуть увесистым
    веслом,
Того,
    кто с детства
    был наказан,

Стал наказанием
    потом.

***
Когда у каменной
    пловчихи
Сквозь довоенные
    трусы,
Вдруг пробивались
    очень лихо
Большие
    белые
    усы,

Не участкового
    до света
Он с койки в стойку
    поднимал -
Жрецов
    от культа
    культпросвета
Он в скверик
    с тряпкой отправлял.

А завтра,
    смотришь,
    дьяволята
Затихли в студиях ИЗО.
А там, глядишь,
    и акробатам,
И балеринам
    повезло.

Так строил он
    дорогу в завтра
От игр,
    где всё и ничего,
Аж до Большого
    до театра,
А дальше -
    более того.

***
Но больше сцены
    театральной
(Лишь стукнет
    общая беда)
Пусть повезёт в игре
    реальной.
А почему бы
    и не да?

Меж указательным
    безумьем
И указующим перстом
Не выл,
    как серый,
    в полнолунье,
Зато вертелся он
    волчком.

Чтобы под ногтем
    указанья
Элементарно уцелеть,
Псалмы святого
    послушанья
Нельзя не знать,
    Нельзя не петь.

И он старался,
    дьяка краше,
Чтоб угодить
    прежде всего
Не только нашим,
   но и вашим,
А шишки были
    все его.

***
Не шрамы
    красили отроду
Хлебнувших вольницы
    глоток.
Идёт директор
    по заводу.
Бежит по цеху
    шопоток,

Станки - мурлыки
    выгибают
Тугие спины.
    С потолка,
Лучей букеты подавая,
Стальная
    тянется рука.

Её пожатие живое
Рождает радужный
    настрой,
Настрой большого
    перестроя
И строя дерзкий
    перестрой.

***
Ах, если б время -
    не помеха,
Как заиграли б
    витражи,
Когда б служить
    дизайну цеха
Пришёл архангельский
    мужик.

И тот,
    верховный от науки.
И тот,
    который, говорят,
Взял в одни руки
    на поруки
Бычков
    полтысячный подряд.**

Но это уж
    была б крамола:
Дерзай,
    дерзи,
    но знай шесток.
Добро не всякое
    комоло.
Не всяк карающий
    жесток.

***
По Сеньке - шапка.
    А заслуга
Была и будет -
    по делам.
Походкой опера
    и друга
Идёт директор
    по рядам.

Он по привычке
    командирской
Возвёл порядок
    в естество.
И от раскосинки
    сибирской
Не ускользает
    ничего.

Вот от ночного
    передела
На стыке смен
    совсем остыть
Ещё бригада не успела
И не успела
    сдать посты.

Как вдруг,
    как стайка,
Приумолкла.
"Директор!"
    Стало быть "Атас!"
Опять всё та же
    комсомолка.
Что припасла
    на этот раз?

Что скажет -
    в общем-то не важно.
Как скажет! -
    Господи прости!
О, как осмелилась
    однажды
Его,
    директора,
    шерстить.

Но те колючки
    против шерсти
Он стал с восторгом
    принимать.
Как будто ласковые
    черти
Вдруг стали в сердце
    щекотать.

Зал подскочил,
    как от крапивы.
А эта,
    сущий ангел зла,
С трибуны пламенным
    огнивом 
Небесных глаз
    начальство жгла.

***
Идёт директор
    по проходу
Цех вопросительно
    притих.
Директор сам
    ударил сходу б
По неонятному
    под дых.

Но он  без срыва
   тыл и фланги
В кулак ударный
    собирал.
В рабочем табеле
    о рангах
Он место маршала
    держал.

Когда и мыслям
    стало тесно,
Он все приёмные
    пробил
И на ковре
    у министерства
Отмычку к банкам
   получил.

Так от высокого
    порога
Простёрлась ось
    координат
От технологии убогой
До гибких
    электронных плат;

От вагонеточной
    походки
До грузной
    поступи крепей;
От лебединых нот
     лебёдки
До зорь
     эмблемных
     трубачей;

От дрёмы долгой
    пересменки
До эха угольных
    глубин;
От мозолей,
    что на коленке
До блеска флагманских
    вершин;

От экологии стерильной
Исконно русской,
    наконец,
До экологии двужильной
Не отоваренных
    сердец.

***
Так утверждалась
    ось отсчёта

С девизом:
    "Вывернись, но верь!"
С учётом славы
    и почёта,
Без компенсации
    потерь.

Так загорались 
    вдруг ладони,
Так зажигались
    вдруг сердца
Застрельной лёгкостью
   трезвона,
Похмельной тяжестью
   конца.

Но до большого
    опохмела,
Где, вспыхнув,
     съёжится звезда,
Буквально
    никакого дела
Горевшим
    не было тогда.

Так на крутой оси    
    почёта,
Гася предстартовую
    дрожь,
В те дни отсчитывали
     счёты
Своё хмелящее
    "Даёшь!"

Так с людоедством
    по соседству
(Мысль эта
    лишь теперь проста)
Мы занимались
    самоедством,
Занять чтоб классные
    места.

Чтоб дотянуть
    до коммунизма,
Как дотянуться
    до стола.
Мы жить спешили.
   нас по жизни
Гнала
    зачётная стрела.

Гнала под сдержанную
    ругань
И под державное "ура!"
Мы уходили
    в пятый угол,
А нам казалось -
    на гора.

С балконных садиков
    Хрущёва
И с вавилоновских
    высот
Трибун
    искали снова,
    снова,
Мы во все оба
    Город солнц.

***
Так в этой буче
    передельной
Ковалась участь
    заводчан
На удивленье
    сопредельным
И запредельным
    ловкачам.

Но всё так просто,
    что неловко
И говорить,
    спустя года:
Директор
    рыжей заготовке
Не поклонялся
    никогда.

В его безбожном
    Пантеоне
Другой
    всевышний боговал:
Да освятится все
    в законе,
Что приращает
    капитал!

Не загнивающе -
   вонючий,
А наш,
     владеемый общё.
Общё живой,
    общё живучий.
Общё
    не понятый
    ещё.

Не оттого ль
    подсудный с виду
Крутой
    разносный перебор
Будил
    не злобу и обиду,
А злость
    и дерзость,
    и задор.

***
Задорным -
    двери нараспашку.
Их редкий дар
    простора ждёт:
Не на задворках -
    по бумажке,
А, скомкав кепку, -
    в  полный рот.


Другие ж
    празднуют
    в рассрочку
И анекдотцами дерзят,
А злые
    курят в одиночку
И всё молчат,
    молчат,
    молчат.

Пусть каждый
     кается, как хочет,
Но на душе у всех
    одно:
Те,
    кто хозяева не очень -
Те все
    подёнщики давно.

Подёнщик,
    властью облечённый, -
Не уличённый
    временщик,
А власти,
    как ума лишённый, -
Лишь добросовестный
    денщик.

Все денщики
    с временщиками
В разгуле буден
    заводских
Висят начетистей,
    чем камень
На шее у
    мастеровых.

И души пламенные
    топят,
И взвиться мыслям
    не дают,
И на корню
    крушат
    и гробят
Любой
    пробризовский дебют.

Крушат с трибун
    и топят в визах
Всё, что от светлой
    головы,
Что не дай бог
    хоть чуть приблизит
Их персональное
    "Увы!"

Не стапеля социализма
Нам уготовила судьба -
В тисках деньщизма-
    временщизма
Завод
   монтировал
    себя

***.
Всё,
    всё учитывал директор
И, всё предвидя
    наперёд,
Как осторожный
    архитектор
Творил,
    играючи, завод.

Играл нахраписто,
    но чисто:
Ведь не слукавить -
    не прожить.
Ему б в народные
    артисты,
А он:
    всё б выбить,
    взять,
    пробить.

Взамен:
    по шее
    быт убогий!
Но с эНТээРией -
    по гроб!
Всему единственным
    залогом
Был пробивной
    холодный лоб.

В болоте затхлого
    деньщизма
Он был трудящийся
    денщик.
А в казематах
    временщизма
Он был рабочий
    временщик.

В приёмной
    самого ж народа
Он был и кум,
    и сват,
    и брат.
А под Георгиевским
    сводом
Там,
    где за стенкой
    от народа,
Как бедный Гамлет,
    призрак бродит -
Народный в доску
    депутат.
               
***
Директор знает
    цену шутке.
На взгляд
    с лукавинкой -
     не стар.
Но знал бы тот
     чертёнок в юбке,
Как он свободу
    ждать
    устал.

Свободу
    общие расходы
Из личной прибыли
    кроить.
Свободу  выстрадать
    свободу
Чтобы сердца
    освободить

От удушающего пресса
Единым вдохом,
    без следа
Во славу шумного
    прогресса
На благо
    умного труда.
__________
* - скульптура "Пловчихас веслом".
** - один из первых хол-
могорских фермеров.
*** - эмблема завода в виде
     головы слона, стили-зованная
     под грузоподъёмный крюк.

                1970 - 1980 г.



Глава  вторая

ЛЕГЕНДА


***
Идёт директор
    по заводу.
Скрипит
    родимый механизм.
Кто
    подливает в пламя
    воду?
Кто
    окорытил
    коммунизм?

Что ни вопрос -
    острее стружки.
Простых ответов -
    с гулькин нос.
Кто
    стал поигрывать
    в игрушки
На грани сбоя?
    Вот вопрос.

***
Всё
    под контролем
    строгих правил.
Гудок.
     Деталь.
         Станок.
              Завод.
А ритмом
    всех заводов
    правит
ГОСПЛАНа
    вывереный ход.

А план клонирует
    нагрузку.
И не молящимся
    на ГОСТ
Он дарит строгую
    накрутку
И наступает всем
    на хвост.

Нагрузкам есть свои
    границы.
В лауреаты -
    не гони!
Но надорваться
    пригодится,
Когда в руках
    наук гранит.

Гранит поднять -
    уже победа.
Важней -
    пристроить впрок
    мозги,
Чтоб от обеда до обеда
Иметь резерв
    и на разгиб.

Чтоб осмотреться
    на досуге.
Чтоб сквозь
    возвышенную
    хмель
Увидеть вдруг,
    что за услуги
Таит
    державная модель?

И почему
    всё больше краны
Ржавеют,
    а кряхтеть
    должны
И удручают,
    словно нары,
Под экономикой               
    страны.

Не крах,
    не перепроизводство,
Не гимн
    мозолям
    лишних рук.
Так в чём же?
    В чём же превосходство?
А если?..
    В чём же чёртов сук?



***
Времён войны
    железным скрипом
Скрипит
    хозяйственный оркестр.
А ключ
    от оттепельной
    скрипки
Попал некстати
    под арест.
   
Но устранять
   по фазе сдвиги               
Устал
   Госплановский монтёр.
Уже обдумывал
    Косыгин
О гибком рынке
    разговор.

***
Простая инициатива
И,
  проще нет,
  прямая связь -
Всё пахло
    якобы наживой
И тупо   
    втаптывалось
    в грязь.

Всё -
    без упрёка...
    Всё -
    во имя...
Трепался празднично 
    плакат.
А под плакатом
    одержимо,
Что было,
    бралось на прокат.

Неслось
    на льготном
    коромысле.
По скромной норме -
    на глазах.
А за глаза -
    сверлили мысли:
Да стоит ли
    нести назад?

***
В руках взрослеющей
    шараги
Две кнопки:
    "Дать!"
    или "Не дать!".
И становилось
    меньше шага
До мысли:
    всё своим назвать.

Так чада
    первых               
    комиссаров
Сменили
    кожанки отцов
На заграничные   
    загары
И рощи
    банковских счетов.

И стали
    красные потомки
Врагов отцов своих
    белей.
И стало то
    началом ломки
Страны,
    народа
    и вождей.
   
***
Упал,
    как будто так и надо,
Железный занавес
    страны.
А с ним -
    последняя преграда
К подвалам
    сталинской
    казны.

За всесоюзное богатство
Ещё не повод
    пить вино.
Сильней богатства
    панибратство.
И не без градуса
     оно.

А как доквасить
    до презента,
Рецепты пишет
    Цэ-Рэ-У.
И разливают
    диссиденты
Его змеиные Цэ-У.

***
Идёт директор.
   Он,
   как дома.
Он с целой сменой -
    по рукам.
Директор - бог!
    Он в гуще грома.
Но вспышки
    молний -
    где-то там.

Там,
    где реальность,
    как банальность,
Где под прощальное   
      "Ура!"
Пятиконечная 
    сусальность
Блестит
    в наручниках добра.

***
Идёт директор.
    Скачет время.
Слепит
    проблем калейдоскоп.
А перекур!
    Так это ж премия.
А блажь? -
    Вздремнуть бы,
    выжить чтоб.

А мысли лезут.
    Лезут вроде
Как неопознанные
    вши.
Лишь на заводе
    на заводе -
Пост санитарный
    для души.

***
Идёт директор...
    тот,
    который
Придумал город
    и завод,
Турбазу
    и профилакторий,
И блок больничный,
    как оплот
 
Здоровой силы
     гегемона.
И
    общий
    восхитив успех,
Он под подъёмные 
    знамёна
Призвал
    весь инженерный цех.

А сам,
    как главный    
    генератор,
Духовносильных
    мегаватт
И зажигал,
    как агитатор,
И отдавал,
    как депутат.

Что было в сердце -
    стало флагом.
Флаг стал присягой
    и мечтой.
Краностроительнейший
    флагман
Кормильцем стал
    для Узловой.

***
Завод
    стал островом
    свободы
И проходной
    не бритым стал.
Не скоро только
    станет модным
Он,
    правды будущей
    верстак.

Строгать опасно
    против шерсти.
И поперёк -
    не в уговор.
От указующих
    нашествий
Директор сам
    всему вахтёр.

Он от крепей
    до просто шайбы
Во всё вживлялся,
    а сердца
Отогревал
    посредством швабры
Из непечатного
    словца.

Баранов.
    Волков
        и Коровин -
Зверинец форменный,
    но с ним
Начглавка
    вместе с Байбаковым
Боднём,
    потопчем
        и съедим.

Но шутка стыла
     очень быстро.
А под фанфары
    про блоху
Внедрялся кодекс
    коммуниста
Верхами,
    но
    не на верху.

***
Свободой
    сравниваться с Кубой
Натяжкой было б,
    как ни мерь.
Натяжкой,
    но не очень грубой.
Тем более
    в одном уме.

Во лбу,
    но не
    в консервной банке.
Не килька -
    мысли
    ждут ключа.
И ждут
    не скатерть-
    самобранку,
А рушники из кумача.

Идёт директор.
    Он свободен.
Он не генсек.
    Не сумасброд.
Идёт и выход
    видит вроде.
И ключ   для выхода
    несёт.




Глав третья

ВМЕСТО НЕКРОЛОГА


Идёт директор…
    Но завода
Как такового
     нет давно.
Осталось только
     на воротах
Его название одно.

Что было в прошлом
    бастионом
Надежды,
    веры
    и любви,
Всё
    за бутылку самогона
Пропито
    бывшими людьми.

Но кто рабочее
    обличье
Сумел достойно
    сохранить,
Тот неизменно
    в сердце личном
Голубит 
    крохотный гранит.

Пусть по развалинам
    завода
Давно
    гуляют сквозняки
Не стынет
    в памяти народа
Тепло
    директорской руки.

Идёт…
    Идёт,
    но не директор.
Бежит народная
    молва.
А жизни с шиком
    архитектор
Не слышит
    тёплые слова.

Доску из мрамора
    не видит.
И надпись
    золотом по ней
Он не прочтёт.
    И в лучшем виде
Завода новый юбилей

Не затвердит.
    От юбеляра
И букв уже   
    над проходной    
Не будет.               
    И не будут даром             
Нужны теперь
    молве людской.               

Кому ж такое
    стало надо?
Кого пустые корпуса
Прельстили.
    Разве что
    лишь НАТО -
На бронетехнике
    плясать.

Такого шоу 
    и не будет.
Ведь на прищур
    всё есть уже!
Россия,
    как шалава, блудит
У времени
    на вираже.

Навеселе
    детей забыла.
И стариков,
    и всех –  кто мы.
И в подтанцовке
    гробит жилы
На плясках
    рыночной чумы.

Прельстилась
    вымыслом свободы
И, потеряв ориентир,
Советскому
    не веря броду,
Вползла
    в ночной
    супертрактир.

Всё схвачено:
    и вход, и выход,
И бар -
    в слюне б не утонуть
О, сколько
    и каких  же выгод
Сослепу
    принято на грудь!

А больше -
     принято на шею.

А сверх того -
    на гордый горб.
Как герб,
    как просто панацею   
От страха
    не примерить гроб.

Так быдлом правит
    наважденье.
Так не сконфузится
    лишь тот,
Кто умудрённый
    убежденьем
Сыр с мышеловкой
    обойдёт.

Нас на корню
   запудрил запад.
Сыр демократии
   прельстил.
Но отрезвил нас
    Тухлый запах.
Всё,
    чем прельстились -
    всё утиль.

Утилизация державы,
Утилизация в быту.
Вся жизнь настолько
    стала ржавой -
В одном спасение -
    в бреду.

Жить на нови
    не станет брендом
Когда претит
    бредовый стиль.
Директор
    в должности
    распреда
И стиль командный
    сдал в утиль.

Но не дожил
    в зените славы,
Когда б дожил -
    не пережил:
Индустриальная
    Держава
Попала,
    словно
    кур под джип.

Пришла
    анархия свободы.
И однорукий новый спец.
На баржи
    погрузил заводы
И проводил
    в один конец.

Настала может
    не погибель.
Но вот народный
    капитал

Не в Конго пусть
    и не в Египет,
Но ведь куда-то же
    пропал?

Пропал и что же?
    Есть пропажа
Куда пропажней
    всех пропаж.
Директор не был
    в церкви даже
Но души б
    взял на абордаж.

Спасти завод -
    Сказать иначе:         
Сберечь
    духовный капитал.
Что без души
    и город значит?
Там точно
    Молох
    ночевал.

Директор был
    главой не секты
Холоднолобых
    технарей,
Он был надёжный
    архитектор
Сердец,
    что солнца горячей.

Он был, кем был.
    Он безусловно
Своё усердье приложил
И к конституции
    духовной,
И к букварю
    живой души.

А главное,
    он был примером,
Как человеком
    стать и быть.
Он в этом не был
    пионером,
Но он людей
    умел
    любить.
          2002 г.




Глава четвёртая

РЕКВИЕМ  ПО «КРАНУ».


1.______
Не в храме
каменной Изиды,
и не в психушке
от вина
народ сказал себе:
«Изыди!»
И стала рушиться
страна.

Пошёл исход
из князей в грязи.
Кто был никем,
тот стал ничем.
Пожатий
дружеские связи
Распались напрочь
насовсем.

Всё стало
просто артефактом.
И заводские корпуса
Бетонным
стали саркофагом.
Могильным эхом –
голоса.

Из подсознанья
и развалин
(Теперь уже –
не дураки)
Кого буксиром
называли,
Переметнулись 
в челноки.

От непонятного
цунами,
От тишины
пустых цехов
Растёт на сердце
чёрный камень.
И раздавить
его готов.

И жгут
не выжатые слёзы.
И леденит
горячий пот.
Кто к торжествам
ковали розы –
Куют
совсем наоборот.

2. _______
Так звонкий смех
бригады женской
Стал скрипом
проданных ворот.
Всем приворотам
дат успенских
Дан вороватый
отворот.

Станков
натруженные спины
Счастливой дрожью
не зовут.
Металлоломные руины
Растут и там,
и здесь,
и тут.

Так на бабло
от спекулянта
Экономический
пластит
В гроб за долги
вогнал гиганта
Живьём.
О, господи, прости!

У гробового домофона
Царит
Над очередью блат.
Ещё живые фараоны
Уже не ждут
грядущих благ.

Едва ль
гиганстскою
гробницей
Окупится   
модерный зуд.
Когда бабло
запузырится
Всю на панель
страну
сведут

3. _______
Всё окупается
идеей.
И всё от «надо»
до «ура!»
Творят большие
лицедеи –
Больших идей
директора.

Но где
стальных пролётов зори?
Где полотнища
Кумачей?
Так будет ли
наш сумрак взорван
Древком
у солнца на плече?

Но удивительное
дело
(для твёрдых сердцем –
не сюрприз),
Что было «красным» -
стало «белым».
Где верх блистал –
чернеет низ.

От мысли к мЫшленью 
два шага.
На размышленье –
третий шаг.
Страна ввалилась,
как в шарагу,

В постперестроечный
овраг.

4. _______
Жизнь удивляет вновь.
И снова …
Вороний камень,
как позор.
Не поле
стонет Куликово,
А стонет весь
родной простор.

На пыльном
поле передела,
Где страх –
почётный опекун,
Как отлучённые
от дела,
Лежат гиганты
на боку.

И «Кран» лежит.
Как и другие.
Не курят
всполохи цеха.
А в перспективе –
ностальгия,
Незавершённая тоска.

Кто в экономике
с дубинкой
Смотрел
с доски передовых,
Того рука
слепого рынка
Сняла
щекоткою под дых.

И защекоченные
трупы 
Дефолта совести актив
Активно выдохнули
в трубы.
А без активов ты –
не ты.

А без лица,
без аттестата
И без налоговых
досье
И самый минимум
зарплаты
Не причитается
совсем.

И удивительное дело.
И удивительный
народ.
Живет советским
сверхзаделом
И на советское плюёт.

То, что народ
впал в скотский образ,
Его беда, а не вина.
Мозгов и чувств,
серпа и кобры
Была проиграна
война.

5. ________
Жизнь удивлять
не перестала.
Кто пёк отчёты –
стал вождём,
Чтоб яйцеклетки
капитала
Осыпать
бубличным дождём.

Надежды пшиком
в дырку вышли
И пшиком стал
эксперимент.
Что было страстью –
стало дышлом,
Свой отрабатывать
процент.

Отмашка
раннего погоста
К ответу крайнего
зовёт
Но превращаются
по росту
Кто в тлен,
кто в город,
кто в завод.

А на порушенной
дороге
Доходом
стало вторсырьё.
Но звёздной памяти
всполохи
Не отоварит вороньё.

Больной гигант
свою спецовку
Сменил
на либеральный фрак,
Чтобы гламурною
обновкой
Кой-как украсить
саркофаг.

И в гулком эхе
разрушений
Одно,
как множество имён,
Оберегает
от забвенья
Народной памяти
ОМОН.

6. _________
Ни при какой
не вырвут боли
Ни ложь,
ни плазменный резак
Из подсознанья,
как подполья,
Имён советских
зодиак.
Плита настенная
не стала
Алмазней
памяти людской
Стал стук сердец
мемориалом
Вождя
надежды заводской.

Жизнь удивлять
не перестанет.
Обиды
не сольются в месть.
А для разбега,
как на «Кране».
Подъёмным силам
хватит мест.

Идей
и воли гегемоны
Не станут
с небом торг вести.
Внедрят заветные законы
И с солнцем
станет по пути.

Внедрятся
звёздные проекты
Те, что сначала
их начал
Лелеял правды архитектор
И депутат от узловчан.

Жизнь удивлять
не перестала.
Был царь и бог –
слугою стал.
И стал
духовным капиталом
Его
душевный капитал.

7. _________
В нанолеги –
      рованном сплаве
Мечты, рассудка 
и сердец
Кристаллы звёзд
не ради славы
Росли
в закалочной среде.

Коррозионные
изломы
Штампует странная
судьба,
Но не баронов
чтоб из комы
Крюком надежд
тащить – себя!!

Краностроитель -
        нейший флагман
Своё убийство
пережил.
И как теперь
под новым флагом
Не брать другие
рубежи?

Не каждый может
полной грудью
«Ура!»
с Атлантами
вдохнуть
Незавершонок сбросить груду,
И,
в цех бессмертия шагнуть.

8___________
Под семиколоровым
краном
На стропах
солнечных лучей
Кровоточит
живая рана
От ностальги-
        ческих бичей.

Бичи бессмертны.
как и вызов,
Тот, укрощающий базар
Где скалит зубы
вечный кризис,
Как не замёрзший
динозавр.

На перекос
живучим измам
Расправит грудь
другой режим.
Тот, что всегда
дороже жизни
тому,
кто честью
дорожит.

Тому,
кто гены перестроит
Под серпомолотовский грант
И станут
Родиной героев
И Ленинград,
И Сталинград

2002-2010 г.







О Г Л А В Л Е Н И Е


Тетрадь 6

ДИРЕКТОР



Глава  первая
 
БЫЛЬ

82
Глава  вторая

ЛЕГЕНДА

86
Глава третья

ВМЕСТО НЕКРОЛОГА

88
Глава четвёртая

РЕКВИЕМ ПО «КРАНУ»

89