Ключ

   КЛЮЧ
   

   Ключ! Предмет вожделения всей малышни нашего двора! Вещь в руках старших приятелей, не просто открывающая и закрывающая двери квартиры, но и обладающая особой престижностью: наличие этого предмета  являлось неким опознавательным знаком, пропуском в круг избранных. Ключа не было только у самых «мелких».   
   
   Запираемая родителями, уходившими на работу, заточённой я себя поначалу не чувствовала. Многочисленные книжки надолго приковывали внимание, а экспериментам с мамиными безделушками одиночество только способствовало.  Да и папина «работа» была видна из окон. Мамина же и вовсе смотрела парадной дверью на вход в наш двор. Режим «родители на работе – я дома, родители дома – я на улице, гости – когда родители дома» некоторое время устраивал обе стороны. К тому же, зачастую мама, уходя, оставляла меня во дворе до своего возвращения.
    
   Но вскоре пришло понимание: обладание ключом дает с в о б о д у! Выйти из дому, когда захочется, вернуться за забытой игрушкой, завести друзей в квартиру в отсутствие родителей, почувствовать себя взрослой, равной среди равных!  А главное – наделяет возможностью быть причисленной к элитарному дворовому сообществу владельцев ключей! 
   
   Желание это было столь велико, что превратилось едва ли не в навязчивую идею, впервые вынудившую попросить. Ранее привычкой клянчить не отличалась –  удовлетворялась имеющимся. Если и видела порой у кого-то из окружающих что-то заманчиво-притягательное,  старательно отводила глаза, дабы не быть заподозренной в молчаливом вымогательстве.
    
   Просьба вызвала родительское замешательство. Оправившись, стали наперебой увещевать: «ключ можно потерять» (ни за что!.. буду внимательной!.. не потеряю!), «он может попасть в руки чужого человека» (как чужой может войти без спросу?.. я никого не впущу!), «ты еще маленькая» – вот оно, самое обидное! –  (у всех есть!). Мои клятвенные заверения родителей не убедили, как, впрочем, и меня – их аргументы. Да и в отказе не ощущала категоричности и окончательности: чувствовала – дожму!

   С маниакальным упорством гнула своё – и родители наконец сдались. Длинная серебристая палочка с вычурной бородкой на одном конце и расплющенным кружочком с вырезанным внутри него сердечком – на другом!  Такого ключа не было ни у кого!  Ждала момента,  когда можно будет предъявить обретенное сокровище на улице, застолбив тем самым почётное место в дворовой иерархии.
    
   Случай представился в тот же день: ушедшая по делам мама оставила меня в компании играющих сверстников. Не успела она скрыться из виду, как из кармана был извлечён и публично продемонстрирован он, заветный ключ! Не нарочито (знала, хвастаться плохо): как бы невзначай оброненный и тут же поднятый, он моментально привлёк всеобщее внимание. Скрывая ликование, наблюдала за лицами товарищей, вырывавших друг у друга из рук символ моей личностной состоятельности. Такой зависти по отношению к себе, счастливице, не ощущала, пожалуй, больше никогда. Это был мой звёздный час, апогей дворовой славы!
   Однако мне, уже вошедшей в артистический раж, этого было мало! В стремлении держать накал решила идти до конца! Ключ должен быть опробован незамедлительно!  Всем, мною возглавляемым, скопом дружно двинулись «ко мне в гости». 
   
   Заминка случилась у двери: ключ, ловко скользнувший в замочную скважину, поворачиваться не хотел! Пауза затягивалась, и в нетерпении ожидающие зрители бросились помогать: кто прижимать или оттягивать дверь, кто стучать по ключу,  кто крутить его, меняя направление поворота. Те же, кому не досталось даже эпизодической роли в этом неуклонно набирающем обороты действе, наперебой суфлировали – советовали, как половчее управиться с несдающимся замком.
   Вняв рекомендации одного из знатоков вставить ключ другой стороной, новыми ударными силами принялись штурмовать неприступное жилище. Но ключ теперь не хотел уже не только поворачиваться, но и выниматься из скважины.
   Привлечённые шумом, подтянулись взрослые. В ход пошёл  кем-то принесенный молоток – с его помощью надеялись сдвинуть с места напрочь застрявший ключ. Потом – топор, призванный приподнять осевшую, по версии умельца, дверь...
   
   Внутри же уже зрело, накатывало ощущение неизбежного краха, провального окончания так многообещающе начавшейся пьесы. Чувствовала себя бездарной провинциальной актрисой, не знающей текста, взгромоздившейся на столичную театральную сцену и без репетиции посягнувшей сыграть главную роль!
   Именно в этот кульминационный момент и появился главный, хоть и невольный,  режиссёр этого не запланированного им спектакля – возвратившаяся мама. Но не страх предстоящей расплаты перед «театральным начальством» терзал душу, а позорное, катастрофическое фиаско на виду у многочисленной уже публики...

   Всё последующее помнится фрагментарно. Был и вынимаемый вызванным слесарем замок – починенный или замененный новым... Были и родительские назидания, на время умерившие мой карьеристский пыл... Но было и признание родителей в том, что мне был выдан  д р у г о й, не принадлежавший нашему замку ключ (на что надеялись – что дитя наиграется и забудет? Недооценили!)... Была и обжигающая обида на них, взрослых, за то, что не только не доверили, но и обманули... Но была и оправдывающая, прощающая благодарность за то, что «зрители остались в неведении» – никто из присутствовавших так никогда и не узнал, что виной случившемуся был не заклинивший замок.