Письмо к Максу 8, последнее

Эти картины по фильмам прекрасно знакомы. Нам не пристало перечить упрямой судьбе. Здесь, на незапертой крыше высотного дома я пишу строки. Последние строки тебе.

Макс, все зашло далеко. Мне уже не распутать этот комок проводов и запутанных вен… Будто брожу в темноте, не надеясь нащупать пальцами ровные спины дверей или стен.

Только поэтому все будет быстро и свято. Долго о чем-то писать нет насущной нужды, ведь капитан - только тень без шального фрегата, а океан - лишь песок без соленой воды.

Знаешь, ты был моим солнцем, моим оберегом и близнецом – не по крови. На уровне душ. Как могло выйти, что все занесло белым снегом? Как же я сам мог отдаться во власть зимних стуж?

Ты мне не пишешь, и я не пишу тебе тоже. Это понятно: никто не желает сгореть. Видишь, мы все же остались немного похожи, если не можем последние руны стереть. Только теперь это будет совсем по-другому. В нас с каждым мигом вселяется кто-то чужой, и этот кто-то не верит красивому слову, и этот кто-то лишь ищет уют и покой.

Я  изменился. И ты это чувствуешь. Все же ты меня знал хорошо, даже лучше себя. Ты перестал узнавать мои мысли. По коже вновь пробегает озноб: Я. Не. Слышу. Тебя.

Это сплошной дисконнект. Это даже ошибка. Только исправить ее не возьмутся за нас… Знаешь, в мой мир для тебя остается калитка. Ты заходи. Не сейчас. Но потом. В другой раз.

Что же сейчас? Я желаю лишь счастья и лета всем твоим солнцам, твоим неспокойным мирам. Пусть берегут тебя звезды своим тайным светом и дарят только тепло твоим юным годам. Дальше – все будет отлично в твоей бурной жизни, и у меня, смею верить, прошли холода.

Я завершаю письмо неожиданной мыслью:
Друг мой, спасибо тебе.
И будь счастлив. Всегда.