Письмо к Максу 5

Макс, боюсь, что это письмо я опять сожгу, не решусь конверт заклеить и подписать. А когда не страшно — тогда я себе не лгу, говоря о том, что должен тебе сказать.

Я привязан к тебе, как старый орех к земле, как морская птица обречена летать. Я увидел это в каком-то забытом сне и не знаю, насколько сложно тебе понять: я могу решиться, склонясь на колени, пить из колодцев лесную муть дождевой воды, будто верный пес, на тёмное небо выть и искать между желтых листьев твои следы.

Знаешь, я хотел бы диковинным зверем стать, охранять незримо твой беспокойный сон, всех врагов пугать глазами, клыками рвать и дышать с твоим дыханием в унисон. За тобой я чую погоню. Охоты гарь догоняет тебя песней рога и лаем псов, и любой охотник — враг, и любой — бунтарь, что желает тебя поймать. Подстрелить в висок.

При таком побеге длиной в пару-тройку лет ты всегда брал верх, оставляя ловцам взамен только шелест крыльев, рассеянный тусклый свет... Но что будет, если ты все-таки сдашься в плен?

Так порой выходит к людям лесной шаман. Мавки, фавны, феи глядят ему с грустью вслед, и в кругу людей он твердит: волшебство — обман, а волшебных тварей, конечно, в помине нет.  Он твердит, что он — человек, что надежный кров защитит его от бессонниц, от тишины, а потом встает и идет к кромке леса вновь, ощущая, как давит тяжесть его вины.

Он стоит и смотрит, а лес оживляет ночь, и выходят из чащи мавки. Блестит луна. Да, конечно, лес не прогонит шамана прочь. Лес не может жить без шамана и волшебства.

Вот такой рассказ. Я не знаю, что понял ты, прочитав в письме беспорядок несмелых слов... Но ты знаешь... В моем рассказе растут цветы, и в моих словах чуть заметно искрит огонь...