Письмо к Максу 3

Макс,

я сижу здесь на кухне. Почти что полночь. Крепко заснувший город залит водой. Чай оставляет на нёбе не сладость — горечь. Тихо по белой чашке вожу рукой.

Макс, мне приятно очень, что ты ответил. Эти слова - как щит между льдом и мной. За эти годы ты, верно, уже заметил: холод внутри... он лечится лишь тобой. Пусть кто-то скажет, бред, я смогу придумать сотню причин, чтоб, письма твои храня, ночью листая, снова украдкой думать: ты хоть какой-то час вспоминал меня.

Знаешь, ведь это даже немного странно, с самой завязки знать, что я здесь чужой... Солнце взойдет весной. А пока что - рано. В самом разгаре жесткий незримый бой.

В битве сошлись стихии, опять чередуя ноты тепла и моменты твоей тишины. Что-то скребется в груди и стучит, протестуя и сочетая претензии с чувством вины. Знаешь, во мне не осталось других вариантов. Я ношу солнце внутри (пусть снаружи темно). Всё - от настенных часов до столичных курантов - меряет время разлуки - не все ли равно? Пусть мы в других городах - не на разных планетах. Письма приходят по почте и пахнут весной.
Я лягу спать, обнимаясь с бесценным секретом, отгородившись от мира прозрачной стеной...

Да, не сердись на меня, но ты часто мне снишься, хоть по утрам я не помню почти ничего. Кто-то куда-то спешит. Ты чего-то боишься. Я с кем-то ссорюсь. Кого-то ищу. Но кого? Ну а потом - я хожу по квартире в тумане, молча набросив на плечи излюбленный плед, и неохотно пью кофе в прозрачном стакане. Весь ритуал. Постепенно сны сходят на нет.

Ты ведь все так же боишься показывать тени, тени луны на изменчивом лике твоем. Тени тяжелых раздумий, невнятных сомнений...
Мы существуем, но толком почти не живем.
Сотни коротких осколков сшиваются в вечность. Что-то под боком, иное — как я, далеко. Но я однажды похищу твою бесконечность, и ты поймешь, что бывает светло и легко.

Как я скажу - так потом повторит тебе море. Волны пускай разобьют всю тревогу и грусть. Мы - альбатросы в безумном небесном просторе. Как нам прожить на земле, предсказать не возьмусь.

Знаю одно: все заветное сделает былью только бунтарь, что однажды крылатым рожден. Солнце, ты справишься. Верю, крепки твои крылья будут и в ласковый зной, и под зимним дождем. Там у тебя есть команда, и берег, и пристань - с ними корабль не ляжет на мутное дно. Он ведь идет в лютый шторм ради ветра и риска... Ты напиши мне о них... Напиши мне письмо.

Я тут почти засыпаю и даже не буду, глупо сбиваясь, пытаться закончить свой бред чем-то красивым... Но знай, Макс, [что я не забуду] [что я тебя] что однажды наступит рассвет.