Мы современницы, графиня...

Две русские поэтессы золотого века  русской  поэзии.
Графиня  Евдокия  Растопчина и  Каролина Павлова.
Обе почти не  читаются  в наше время, хотя  вообще читателям  русской литературы  эти  имена знакомы. Я  дала себе труд почитать обеих. Которая лучше:не решила. Каждая  по своему, что называется, хороша. И увы! Обе порядочно архаичны. Но  почитать интересно. Графиня Растопчина  была  первой  "бальной"поэтессой  своего  времени:не  знаете что  это значит? А то, что масса  ее стихов посвящена  балам и  околобальной  жизни Петербурга  и европейских  столиц. И  это  отражено  в  приводимом  ниже любопытном образчике стиха-сравнения  Каролины  Павловой.
Она  дает  выпуклый  образ и своей  соперницы,"свободной  артистки"  и  светской львицы Петербурга  и  европейских столиц, в которых также много времени  проводила  русская аристократия. И себя:скромной провинциальной москвички, не видавшей света,а стихи  свои представляющей на суд мужу.
Это лукавство, правда:Каролина Павлова тоже была хозяйкой своего  московского Салона, посещаемого  многими   видными  людьми своего  времени. Но заключительные  строки отражают скорее  ревность к  более  богатой и блестящей графине-сопернице-поэтессе.И очень женски-ядовитая колкость. Графиня  Растопчина "разъехалась",как тогда называли неофициальный  развод у аристократов, с  мужем и  вела образ жизни  "свободной артистки" во всех смыслах...Эмансипантка  и жорж-зандистка(что  звучало  как  почти ругательство, между прочим...), а она не "требует  самовольного  житья", как  с прозрачным  осуждением   называет это  здесь Каролина  Павлова.
Так что это  где-то и  завуалированная едкая эпиграмма.

Почитаем же  и улыбнемся...

 
Мы современницы, графиня,
Мы обе дочери Москвы;
Тех юных дней, сует рабыня,
Ведь не забыли же и вы!

Нас Байрона живила слава
И Пушкина изустный стих;
Да, лет одних почти мы, право,
Зато призваний не одних.

Вы в Петербурге, в шумной доле
Себе живёте без преград,
Вы переноситесь по воле
Из края в край, из града в град;

Красавица и жорж-зандистка,
Вам петь не для Москвы-реки,
И вам, свободная артистка,
Никто не вычеркнул строки.

Мой быт иной: живу я дома,
В пределе тесном и родном,
Мне и чужбина незнакома,
И Петербург мне незнаком.

По всем столицам разных наций
Досель не прогулялась я,
Не требую эмансипаций
И самовольного житья;

Люблю Москвы я мир и стужу,
В тиши свершаю скромный труд,
И отдаю я просто мужу
Свои стихи на строгий суд.

Январь 1847, Москва
Обращено к Е. П. Ростопчиной.
-----------------------------------
илл.:Владимир  Первунинский. Бал.
-----------------------------------
Ну и  краткий ликбез-введение в  "веерно-бальную науку", превосходно  известную обеим поэтессам:светской  львице с берегов Невы гр.Ратопчиной и  "скромнице"-хозяйке  Салона провинциальной  Москвы Каролине Павловой:

веера

веер развернут, дама отмахивается - "я замужем";
веер закрывается - "вы мне безразличны";
открывается один лепесток - "будьте довольны моей дружбой";
веер полностью раскрыт - "ты мой кумир".
Если собеседник просит веер (хотя вообще-то это очень непристойная просьба) :
подать верхним концом - симпатия и любовь;
подать ручкой - презрение;
подать открытым, перьями вперед - напрашиваться на любовь.