Помню, как ты писал

Помню, как ты писал:
«Мне пришло сообщений десять.
А сейчас написала ты, и я почувствовал -
Надо встать.
Представляешь, я тебя чувствую.
И меня это дико бесит.
Но ты знаешь, пиши всю ночь
Если не хочешь спать».

Все сетуют на погоду,
Ладони подносят к свечкам.
Укрывают сутулые спины
Вязаным теплым тряпьем.
А мне не нужна жара,
Пусть будет холодно вечно.
Но при условии, если
Мерзнуть будем вдвоем.

Помню, как ты шутил:
«Надь, я люблю тебя, дура.
И хочу, чтоб у наших детей
Были твои глаза.
И похуй, что не зеленые.
И чтобы твоя фигура.»
Я присылала смайлик,
Скрыв, что я только за.

Все нехотя просыпались.
Дороги посыпаны пудрой.
На окне рисовала узоры
Тонкая корка льда.
Проснувшись, тебе писала
«С похмельем. Доброе утро».
 В ответ: «ты мне снилась сегодня»…
А ты мне снишься всегда.

Помню, как ты говорил:
«Вот, я купил жевачку.
Давай, принимай, подруга.
Бежал я к тебе со всех ног.
Помнишь, ведь я тогда
Забрал твою целую пачку.
И вот сейчас я, смотри
Тебе возвращаю долг».

Все мечтали за круглым столом,
Что вот-вот, и снега растаят.
Убирали подальше вещи
Теплые, шерстяные.
А я ни о чем не мечтаю.
Ты рядом, и мне хватает.
Вот только б согреть глинтвейном
Связки хриплые, ледяные.

Помню, как ты сказал:
«Общенье с тобой – шоколад.
Если долго не есть,
Потом все равно сорвусь.
Спасибо, что ты меня терпишь,
И правда, я виноват.
Ты знай, я сейчас ухожу,
Но потом все равно вернусь».

Все ждали прихода весны,
Покупали календари.
Чтобы вычеркивать красным
Последние сутки до марта.
А ты еще не вернулся.
Изодрано до крови
Все нутро мое слабое, Боже.
Он мне нужен, и это правда.

Помню, как ты написал:
«Ну привет, я соскучился сильно.
Если бы я не скучал,
Не выносил бы из списка черного.
Посмотри «никогда не сдавайся»,
Нету достойней фильма».
Я принимала тебя назад
Счастливая и обреченная.

Все покупали открытки,
Чтоб скрасить свою рутину.
Город молчал зловеще,
Будто наелся кляпов.
Признается скоро в любви
Валентин своей Валентине.
Я тоже тебе признаЮсь:
Ты –  моя главная клятва.

Помню, как ты заявил:
«Нам надо поставить точку.
Ты – моя чертова слабость,
На целой земле одна.
Прошу, пойми меня правильно,
По жизни я волк-одиночка.
Я и так уже всё предал».
Ну что же, привет, весна!

И больше ты не шутил,
И ничего не писал.
Из чужих разговоров слышала,
Начал курить.
Но потом, говорят,  одумался.
Сразу же завязал.
Решил все начать по новой,
Меня навсегда забыть.

Помню, как ты подытожил:
«Если я не избавлюсь
От этого чувства к тебе за кротчайший срок,..
Я обязательно дам тебе знать.
Но я думаю, я справлюсь.
Ненавижу тебя, идиотка,
За то, что влюбиться смог».

Все радовались весне,
Стирали зимние куртки.
На смену глинтвейну теплому
Приходит крепкий портвейн.
Закон запрещает курение,
На асфальте куча окурков.
Я бы погладила каждую
Из твоих сиреневых вен.

Помню, как ты язвил:
«Таким я тебе не нравлюсь?
Твои это, зай, проблемы.
Я вот такой, как есть.
У меня свои тараканы,
И я никогда не исправлюсь.
Пошла ты вообще к черту».
На циферблате пробило шесть.

Все принимали ванну,
Взбивали подушки ко сну.
На этажи и сердца
Свалилась с небес  тьма.
Ну что, господа замерзшие,
Дождались свою весну?
Она потушила все,
Что зажгла внутри нас зима.

Помню, как ты вспылил:
«Я глупее тебя в сто раз,
Потому что прямо сейчас
Занесу тебя в черный список.
И не вздумай сейчас сказать,
Что все это лишь сарказм.
Забудь меня, береги
Тех, кто действительно близок».

Я торопилась тебе сказать,
Что действительно близок ты.
И даже если сейчас уйдешь,
Буду тебя беречь.
И что чувства к тебе достигли
Заоблачной высоты.
Посмеявшись, ответил: «Забавно,
Когда придумываешь мне речь».

Помню, как все кончалось:
«Ты мне нужна, слышишь.
Но я смогу обмануть себя,
И больше этого не признАю».
И я как-то невольно вздрогнула,
Бросила взгляд на крыши.
И, завершая беседу, написала тебе:
«Знаю».