Поэма о матери

ПОЭМА  О  МАТЕРИ
(Посвящаю сынам и дочерям , чтобы помнили своих
родителей, любили их и помогали им)

               1
«Родила сыночка, грудью я вскормила,
В честь отца Романа был он наречён.
И душой, и сердцем я его любила,
И теплом, и лаской был он окружён.

В школе он учился, рос послушным мальчик,
Помогал по дому и бурёнку пас,
С ним, общаясь, в шутку называла «зайчик».
Было ладно в доме нашем всё у нас.

В институт в Орле он поступил учиться,
Роме помогала из последних сил,
И всегда, как только надо спать ложиться,
Я просила Бога, милостив чтоб был.

Институт окончил с красным он дипломом,
И по напровленью укатил сынок.
Я  одна осталась в старом ветхом доме,
Но горел сыновний в сердце огонёк.

Светлым счастьем было мне письмо от сына,
И соседи знали радость мою, сны.
Наша жизнь в деревне это – как витрина:
Друг о друге знаем всё на свете мы.

Время летит быстро, три года промчались
И в Орёл вернулся мой сыночек вновь.
Дружно мы зажили и часто встречались,
И в Орле сыночек мой нашёл любовь.

Свадьбу мы сыграли, всё прекрасно было,
Пожила недельку у снохи В Орле,
Но душа – в деревне, и я загрустила
О своём хозяйстве, о своей земле.
               2
Вот уж я и дома… С лёгкостью вздохнула,
Снова жизнь, как прежде, потекла моя…
Но вот перестройка к нам в страну шагнула
Рухнули Советы и страна - семья.

Всё поразвалилось, всех она коснулась,
Эта перестройка – Запада чума.
Сразу же вся нечисть ожила, проснулась,
И зелёный доллар нас всех свёл с ума.

Горюшко сторонкой не прошло и сына,
Потеряв работу, он стал торговать.
Наберёт продуктов – у него машина –
И в деревню нашу вёз их продавать.

Ночевал, конечно, у меня он дома.
Да и ночевал – то всего раза два.
Люди стали злиться: «Дерёт деньги Рома
С наших, деревенских, словно шерсть с козла».

Как мне было стыдно! Сына защищала:
Мол такое время жёсткое пришло.
И сама я это на себе познала,
До сих пор от сердца зло не отлегло.

И выходит зря я рвала свою глотку,
Мой сынок любимый в душу наплевал:
С матери родимой за одну селёдку
По цене базарной деньги он содрал.

Больно и обидно, мы чужими стали,
Он ко мне не едет, а я тайно жду.
Как – то я узнала от соседки Гали,
Что сынок торгует, я же – не дойду.
               3
Время – доктор, лечит, я давно смирилась,
Видно, так от Бога мне дано судьбой.
Но скажу вам честно: долго ещё снилась
Мне эта селёдка, словно кит большой.

С пастью он раскрытой гонится за мною,
И такие зубы – лемеха плугов.
А я в океане, волна за волною
Бьёт мня и гонит прочь от берегов.

А верхом сыночек рыбой управляет,
И меня он видит, и не скрыться мне.
Бьёт кита он палкой, меня настигает –
И я просыпаюсь, вся горя в огне…

Мокрая от пота, будто в самом деле
В этом океане наяву плыла.
Никак не опомнюсь, и страх в моём теле,
Темень за окошком, не видать села.

Я сменю рубашку и потом в постели,
Мучаюсь, кручусь я, не могу заснуть.
Как же мои годы быстро пролетели!..
Мне бы перед смертью на сынка взглянуть!

Посмотреть ему бы в голубые глазки,
Никаких вопросов, всё бы поняла.
Разве всё забыл он – и любовь, и ласку,
Что с душой и сердцем я ему дала?
Но сынок не едет, писем он не пишет.
Ехать на машине три часа всего.
Что же он – не чует и душа не слышит,
Как я здесь волнуюсь и как жду его?!

Хороша и сношка, держит хвост трубою.
Где же её сердце?! Ведь сама же мать.
Неужель не стыдно ей передо мною?!
Трудно, что ли было весточку подать?..
                4
Я им помогала, крохи собирала
И машину тоже помогла купить.
Ныне – богатеи! Я не нужной стала.
Им зачем обуза? Так им легче жить.

Я и не поеду из родного дома.
Там, где я родилась, буду доживать.
Дома, как перина – жёсткая солома.
Буду в своём хате я и умирать.

Я вот занемогла, всё лежу в кровати.
Ходят, помогают Галя, кум Иван.
Я уж стала мёрзнуть в нетоплёной хате.
Осень нарядилась в яркий сарафан.

И соседка Галя несёт сына ношу,
И поддержит делом, словом в час любой:
«Не волнуйся, Маша, я тебя не брошу,
Будем в моей хате зимовать с тобой».

Как не волноваться!.. Старая, больная
И со мною будет ей много хлопот.
Я же ей чужая, не сестра родная,
У неё по горло и своих забот…

По щекам Марии слёзы побежали:
Сколько ж этой Гале Господь дал тепла!
Сколько мы с ней горя без мужей познали,
Но она, как лучик солнышка, светла.

Думы, думы, старость, вся я поседела,
Огорд заброшен, рушится мой кров.
Перестройка всех нас глубоко задела,
Много наломала в наших судьбах дров.
                5
«Третий месяц с Машей мы вместе зимуем,
Дом её забитый вьюга замела.
С ней мы посмеёмся, с ней мы погорюем,
Вспомним своё детство, школьные года…

Как с ней невестились, замуж выходили,
Так же продолжали семьями дружить.
Как мы, молодые, мужей хоронили,
Не хотелось даже нам на свете жить.

Через речку в зиму лес мужья возили.
Провалился трактор и на дно упал.
Через двое суток выловлены были,
Всем селом скорбели, вышли стар и мал.

Так мы замуж больше с Машей и не вышли,
У меня две дочки, у ней сынок.
Многие, конечно, мужики к нам липли,
Но мы с Машей дали на всю жизнь зарок…

Слово перед Богом мы своё сдержали,
Деток воспитали, выучили их.
Трудно порой было, но духом не пали,
Всё делили с Машей в жизни на двоих.
                6
Пятый день как Маша не встаёт с кровати,
Перестала кушать и в окно смотреть.
И я забоялась быть с ней в одной хате:
Вдруг моя подружка может умереть?

В Церковь я сходили, причастила Машу,
Сыну телеграмму я в Орёл дала.
На неё гляжу я, снова горько плачу:
Лучшей была кралей из всего села.

И в колхозе первой была на работе,
И молва ходила добрая о ней.
Дома был порядок, всё в делах, в заботах,
И платочек белый чистенький на ней.

И на вечеринках Маша – заводила,
И всегда гостинцы Ромочке несла
Как она сыночка своего любила!
Всё, что было в жизни, ему отдала.

А теперь болезни её доканали,
Высохла, как щепка, бредит по ночам…
Вдруг наши собачки дружно забрехали,
Разговор я слышу и стук в двери к нам.

Кличет меня кто – то: «Тётя Галь, ты дома?»
Я скорее в сени двери открывать
Вижу – на пороге  с сыном стоит Рома:
«Здравствуй, тётя Галя, а где наша мать?

Дом что – то забитый и следов не видно,
Я уж и не знаю, где её искать…»
И мне стало стыдно, больно и обидно,
Так разволновалась – слов не подобрать.
И, себя осилив, сквозь слёзы сказала:
«Мама твоя в хате у меня лежит».
Они зашли в избу, Маша услыхала –
Поднялась на локтях, на сынка глядит.

А в глазах -  то слёзы,  на бок платок сьехал,
Узнала сыночка – и с трудом, но вслух
Выдавила фразу: «Мой сынок приехал…»
Смежила ресницы, испустила дух…

 И Роман, как будто скошенный косою,
Упал на колени и стали причитать:
«Милая мамуля, грешен пред тобою,
Бес меня попутал…» Но молчала мать.

«Ну и уготовил Господь встречу родным!
Как об этом вспомню – сердце задрожит.
Лучше быть уж бедным, хилым и голодным,
Но с душою чистой перед Богом жить».

18. 12. 1999г. – 18. 01. 2000г.
            П. Шматов.