Немного о том, чего боятся люди имена и события вы

Лазарев сидел за столом, пил теплый чай и смотрел в рассвет. Он всю жизнь недолюбливал, что его окна выходили на солнечную сторону, никакие занавески не спасали, просыпался всегда рано чуть ли не с рассветом, хотел бы быть совой как все друзья, ан нет жилищные условия не позволяют. Но в этот раз он встал задолго до рассвета, хотя можно сказать иначе - он даже не ложился спать. какой прок во сне, если осталось всего 2 дня?
Он сидел и думал. Думы его были тяжелы, мысли ворочались еле-еле, неохотно, со скрежетом. но все же он думал. Обо всем и ни о чем. О жизни, работе, родственниках, рассвете, солнце, небе, детстве, и опять жизни. Чего он добился? Чего достиг? Что оставит после себя? Последний вопрос был самым актуальным на повестке дня. На него ответ был неоднозначный, и пугающий. А ведь ничегошеньки то и не оставит! Ну вот к примеру кому нужен диплом за второе место в олимпиаде по труду за 8 класс? А он помнит, как вырезал на токарном по металлу шайбочки, обтачивал, делал резьбу на них, сверлил стенд, печатал названия резцов, и великий гений его мысли - рожок от телевизионной антенны на проводе телефона и батарейка на 9 вольт, лампочки что зажигались напротив названия когда касался антенной до резца. И тут он подумал, что в этом проекте и есть весь смысл его жизни. Хотя нет, а как же гуашевые картины? Его натюрморты, и портреты и чего только нет. А может быть в паре научных работ по полупроводникам, которые никому уже и не нужны, были так для галочки, чтобы поступить в университет на более выгодную специальность, хотя нет вот на колмогоровских чтениях с ними выступал, хотел в Москву поехать учиться... Да было дело, а что в итоге? как обычно забросил все, не поверил в себя. Единственно, что хорошо знал и умел были языки, да вот только не видел он в них смысла, не понимал, как можно из этого извлечь пользу, тоже забросил со временем. Детей нет, жены тоже. Сидит и смотрит одиноко на предпоследний рассвет в своей жизни. Да, вот все он забрасывал, все ему надоедало, но была одна привычка, от которой так и не смог избавиться, она то его и погубила. Рак сердца, злокачественная опухоль, операбельна только в Гемрании за N-ое количество американской валюты. Доктор сказал год протянет. Ошибся, пол года оказалось краем. А ведь и не больно почти, да и не ожидал такого предательства от себя же. В больницу не стал ложиться. В чем смысл длить агонию? Решил позатворничать на кухне с последним чайком и сигареткой. А ведь пить бросил даже. Кто ж знал?
Лазарев поднялся со стула, зашел к себе в комнату.Да, комната эта никогда и не знавала женской руки... Достал тетрадку с юношескими стихами и прозой начал листать, улыбаться, вспоминать. Да нет, не страшно ему. Чего бояться уже? Вот только жалко. Ведь и не вспомнит никто наверное. И оставить нечего. Богатства нету, чтобы под конец жизни объявились какие-нибудь неугомонные и наглые дальние родственники, и хоть и мерзко это, но с ними не так одиноко было бы... Хотя он уже привык так - один, всегда один. Он мало понимал людей, а они его тем более, сторонились, чурались. "Да он в облаках витает! Что вы от него хотите, Виталий Андреич?" , а я кажеться был даже в нее влюблен, смотри-ка запомнил и голос и фразу, а имени и не вспомнить. Да, вот так всегда, он легче запоминал слова чем людей. Но писателя из него не вышло, всегда боялся этого титанического труда. Пытался когда то начать роман, но тут же отложил, испугался ответственности.
Лазарев сидел и думал обо всем этом весь последующий день и ночь. Кому нужен сон? Лучше посмотреть на свой последний рассвет. И не смотря на всю его мягкотелость, солнце застало его в кресле на кухне с чашкой чая в руке и сигаретой в другой, занесенной над пепельницей. Лучи радостно скользнули по его лицу, отразились в глазах, но как то смутно, неуверенно, застенчиво. Они знали правду и впервые за всю жизнь не хотели беспокоить Лазарева. Но было уже поздно.