Преддверие. Путевая заметка

   Женский праздник, со всеми спорами по поводу необоснованности его происхождения, остаётся праздником, со своими атрибутами, с неуёмным, но оправданным потреблением цветов на душу населения. А седьмое марта - это преддверие, когда отмечаются поздравлениями сослуживцы мужеского полу, или те, кому сегодня просто необходимо поздравить особ, второстепенного после жён значения. Восьмого марта ещё будут вовсю идти телефонные звонки друг другу среди  женского «лагеря»,  будут  поздравлять чисто и свято матерей, дочерей, родственниц. Будут нести красочные букеты влюблённые мальчишки, каковыми кажутся теперь все из них, возрастом от семнадцати до тридцати. Мужичины, сомнительной внешности у «мёдом" намазанного входа в отдел спиртных напитков будут обсуждать сумасшедшие цены на тюльпаны, задорно выгнанные в парниках именно к этому праздничному дню. Но это завтра…
  А сегодня в переполненном утреннем вагоне метро - просветлённые лица прекрасной половины человечества и совершенно угрюмые - мужские. Сутулые спины, плечи, поникшие под тяжестью, и мировых, и обрушившихся на них денежных забот «по поводу». Перевожу глаза: вагон по-прежнему разделён надвое, как свет и тень. Есть ощущение, что в мыслях своих зрелые мужи или целомудренны до преклонения перед их преданностью той единственной, которая находится сейчас не в пределах видимости, или сыты до стойкого отвращения множественными доказательствами того, что ни ума, не выдержки нет у этих безмозглых балаболок, способных завалить любое начинание в серьёзном деле и пресечь любое хамоватое поползновение к ухаживанию в их понимании и восприятии. Наверное, не должно, но почему-то светится и моё лицо, подрумяненное ожиданием чего-то необычайного, отличного от смазанной картины общей принятости всех «утр», словно где-то, неуловимое взгляду, притаилось слово приветное, ни к чему не обязывающее, но дарующее искру доброжелательности рыцарской хоть кому-то и сейчас же, без жёсткого знания того, что праздник – завтра (итак вам много).Тусклые отражения в стёклах и темных окнах, бегущего по тоннелю поезда…
    На выходе из вагона одно из таких отражений приближается за спиной и склоняется вдруг с ожидаемой так долго доверительностью именно ко мне. «Ну вот, - успеваю подумать я. – Зря же я, напраслину-то…» Оборачиваюсь, продолжая расплёскивать благорасположение и улыбаться. «У Вас рукав порвался на куртке, возле локтя», - не меняясь в лице сообщает мне стоящий рядом мужчина. Мой собственный хохот неслышно взрывает меня изнутри, и я отвечаю звонко и радостно: «Спасибо!» Люди вокруг оглядываются на нас, теплеют глазами, и мужчины, и женщины, оттаянно предположив – поздравил!