Гулливер

Оказавшись в Лилипутии
он почувствовал себя восьмым чудом света.

Вокруг люди живущие в перевёрнутом бинокле
горы после пятидневной небритости
низенькое экономичное небо
с лётчиками
верхом на часовых механизмах.

Удлиняясь лилипуты надевали выросшие ходули
приставляли к Гулливеру гнущиеся лестницы
шастали в его карманах воришками разной чепухи
заглядывали в морские дыры от ушей
приставали к египетскому сфинксу носа.

Скоро Гулливер совсем перестал двигаться
чтобы не нарушить баланс сил в Природе.
Замерев в неудобной позе он занял
свою персональную экологическую нишу
на вершине пищевой пирамиды Хеопса.

Теневая сторона его лица обросла тайгою
в которую падали огнеопасные тунгусские метеориты
на другой солнечной - лилипуты выращивали репу
похожую на обыкновенное раздражение кожи.

Сидя в карманах его английских штанов
лилипуты удили далёкую рыбу
на хлебные крошки оставшиеся после Европы.

Когда поднимался ветер
волосы Гулливера превращались в неспокойное море
в которое можно было выходить
на китобойных судах.

Во время шторма лилипуты
собирали на плечах Гулливера урожай перхоти
необходимый для лёгкой промышленности.

Обладая огромной гравитацией
голова Гуливера притягивал к себе
предметы из постороннего космоса.

Окружив её
они ходили орбитами наподобие новой небесной системы.

Иной раз срывая с орбиты планету
он писал ею словно углём на солнце: спасите спасите спасите.
Но никто не обращал вниманья
на английские солнечные пятна.

Так он стоял
от начала времён надвинув на брови сомбреро
широкополой солнечной системы.

Иногда он вспоминал нереальную Европу
старую добрую Англию в чьих кабаках
словно на другом конце Галактики
пили бодрое пиво и щипали женщин
лёгкой удобной породы.

Тогда не выдержав Гулливер кричал
но голос его быстро превращался в безвоздушное пространство
не вызывая у лилипутов ничего
кроме недоумения.