Поэма Баркова Е. Онегин без мата

Мой дядя самых честных правил:
Однажды мамочке заправил.
Тела их в трепете коснулись:
И пузо мамочкино вздулось,

А через срок я заявил,
во всю мощь моих детских сил,
о том, что вот я вышел в свет!
как прародитель был одет.

Длинна болталась пуповина.
«Да, мощным вырастет детина!»-
Мой дядя тут проговорил
И тихо двери затворил.

Но вот конец приходит дяде
Навек прощайте водка, б*яди.
Во мрачны мысли погружен
Лежит на смертном одре он.

Его пример - другим наука:
Вот так вся жизнь – сплошная мука
Всю жизнь работаешь, корпишь
И не доешь и не доспишь.

И кажется достиг всего ты,
Пора-б оставить прочь заботы.
Жизнь в удовольствии начать…
И прибалдеть и приторчать..

Ан – нет! Готовит снова рок,
Последний жесткий свой урок.
Попа зовут к нему и часом,
Поп отходную поет басом.

А в этот столь печальный час,
Летит в карете, весь трясясь,
ртом жадным к горлышку приникший
Наследник всех его сберкнижек.

Племянник. Звать его Евгений.
Сам не имея сбережений,
в какой-то должности служил,
но денег много не скопил.

Евгения законный папа,
Каким-то важным чином был,
Хоть осторожно, в меру хапал,
но тратить много не любил.
И все же как-то он увлекся,
красоткой яркой, молодой;
он подрастратился и спекся-
срок заработал быстро свой.

А будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных,
В одну неделю захирел,
Сел на стульчак и околел.

Мамаша долго не страдала –
Привычка женщины в веках.
- Я не стара еще, - сказала,
- Я жить хочу, сынок, пока.

И сим дала от сына ходу.
И он живет один два года.
но часто скукою томим -
Он сам себе был господин.

Евгений был воспитан с детства,
все что осталось от наследства,
не тратил он по пустякам,
пятак слагая к пятакам.

Он был великий эконом,
то есть умел судить о том,
как мелкий дворянин потеет,
когда в своем дому радеет.

Любил он тулиться и в этом,
не знал ни меры ни числа.
Друзья ему пеняли, где там,
Он член имел, как у осла.

Бывало на балу танцуя,
Срывал фигуру и бежать.
Его трико давленье *уя,
Не в силах было удержать.

Дня у него не проходило,
без шума, драки или свалки.
Бывало получал мудило,
За  баб чужих по морде палкой.

Но бить-то мало проку было –
чуть оклемается едва.
И ну совать  свое мудило,
Всем,  будь то девка иль вдова.

Мы знаем ко любви дорогу
И как нам ножки вверх загнуть,
И промеж них  искать берлогу,
И двигать и торить свой путь…

Но поберечь не вредно семя.
Член к нам одним концом прирос,
Тем более в любое время,
На  семя есть высокий спрос.

Но, ша! Я кажется зарвался,
Прощения у вас прошу
И к дяде, что один остался,
Я вместе с вами поспешу.

Ах. Опоздали мы немного.
Старик наш в бозе уж почил.
Мир праху, так же слава Богу-
Он завещанье настрочил.

Вот и наследник мчится лихо,
Как за блондинкою грузин,
Давайте же мы выйдем тихо,
Пускай останется один.

Ну а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так что я там болтал про семя?
Забыл…Все  это трепотня.

Не знаю, в этом ли причина
И так не только на Руси.
В любой стране о том спроси,
Где баба, член встает дубиной.

Шерше ля фам -  и мы  готовы
Терпеть от бабы все капризы
Но лишь увидишь её голой
И на коленях смотришь снизу.

Когда её поставишь раком,
концом своим перекрестишь,
не вспомнишь даже ты о драке
и все забудешь и простишь.

Как только член  меж сисек вставишь
Так сразу жизнь свою прославишь
А припадешь  к её ноге
И то уже  – бель мон тоге.

 А ежели еще минет!
А ежели еще…Да, нет…
Придет и этому черед.
А нас давно Евгений ждет.

Но тут насмешливый читатель
Возможно мне вопрос задаст:
-А с бабой ты лежал в кровати?
Иль может быть, ты педераст?

Иль может в бабах не везло
Коль говоришь, что в них все зло?
Его я смело без опаски
Пошлю катать с водой салазки.

Как у Перова на картине
Полезен труд такой, дубине.
Коль он умен, то он поймет,
А коль дурак, пускай идет!

Я сам люблю, чего скрывать,
С хорошей женщиной кровать.
Но баба, бабой остается:
Мой член к любой бабе придется.

     Глава 2

Деревня где скучал Евгений,
Была прелестный уголок.
Он по приезду в тот же день
Крестьянку в баньку уволок.

И преуспев там в деле скором,
Спокойно вышел он на свет,
Обвел свое именье взором,
Промолвил – почему бы нет?

Привычки с детства не имея
Без дела время коротать
Решил, подумавши, Евгений,
Сношениям порядок дать.

Велел всем бабам разобраться,
по возрасту и по сисям,
с очередной, чтоб не сбиваться,
всех расписал он по часам…

Бывало он еще в постеле,
Руками водит по мошонке,
А у крыльца, в роскошном теле,
Ждет с нетерпением бабенка.

В обед еще и в ужин тоже
Да кто ж такое стерпит, Боже!
И наш герой почти ослаб:
Сношать и днем и ночью баб.

В соседстве с ним и в ту же пору,
Другой помещик проживал.
Но вот такую бабам фору,
как наш приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский
Столичный был, не деревенский.
Красавец, в полном цвете сил,
С приветом тоже парень был.

Почище баб, похлеще водки,
Не дай нам Бог такой находки,
Какую силу сей орел
В блатной Москве себе обрел.

Но избежав разврата света,
Затянут был в разврат иной -
Его душа было согрета,
Струёю опия шальной.

Ширялся Вова понемногу,
Наркотик делать начал сам,
В своей деревне слава богу,
Варил он «ханку» по ночам.

Его посевы вместо злаков,
Растили мак сорт Somniferum.
В пруду ему ловили раков.
Любил он очень свою ферму.

А что Евгений? В эту пору,
Он от обилья своих баб,
Ослаб, задвинув в окнах шторы,
Лежал, наш, плоти своей, раб.

Характер, право, не меняя-
Без дела время проводить.
Нашел другую он затею -
И начал самогон варить.

О вина, как вы мне отрадны.
Однако крепкий самогон,
Мне по нутру, теперь едва ли,
Я стану пить одеколон.

Когда то думал что вино:
In vivni veritas – оно

Её там не нашел покуда
И сколько выпил - все вотще.
Но пусть не прячется паскуда
Найду, коль есть она вообще.

      Глава 3

Так потихонечку спивался,
Евгений жил и не тужил.
Когда сосед к нему являлся,
Он с ним о многом говорил.

Так подружились Вова с Женей,
Зимой в метели за окном.
Настойки пил с другом Евгений
И разговор вел обо всем.

Однажды Женя замечает
Что Ленский, как-то отвечает,
На все вопросы, невпопад.
И уж скорей смотаться рад.
И пьет уже едва-едва.
Послушаем же их слова.

-«Куда Владимир, ты уходишь?»
-«О! да, Евгений мне пора.»
-«Постой, с кем время ты проводишь?
Скажи ужель нашлась дыра?»

-«Ты угадал, но только, только…»
-«Ну шаровые, ну народ!
Все втихаря! Как звать-то?» -« Ольга?»
-«Что?» -«Не дает!» -«Как не дает?»

-«Ты знать неверно, братец, просишь
Постой! Но ты меня не бросишь
На целый вечер одного!
Не дрейфь. Добьемся своего.

Скажи, там есть еще одна?
Родная ольгина сестра?!»
-«Ты шутишь?» -« Нет уж,
Ты будешь тулить ту, я эту!

Так что? Велеть мне запрягать?»
И вот друзья уж рядом мчат.
Но в этот вечер мои други,
Пустыми были их потуги.

За исключеньем угощенья.
И рано, испросив прощенья,
Летят домой дорогой краткой.
Послушаем-ка их украдкой.

-«Ну что у Лариных?»  - «Пустышка
Напрасно поднял ты меня.
Не стану я точить там шишку.
Не интересна ни одна.»
-«Тебе  советую Татьяну
Она прелестна и видна.»

-«Почто так?  - Милый друг мой Вова
Баб понимаешь ты хреново!»
-«Бывало в прежние года
И я драл всех, была б дыра

С годами гаснет жар в крови
Теперь мне нужно лишь любви» –
Владимир сухо отвечал
И после во весь путь молчал.

Домой приехал принял дозу
Ширнулся сел, понюхал розу,
В мечтах об Ольге загрустил,
Писал стихи и член дрочил.
 
 Глава4

Итак, она звалась Татьяной.
Грудь, ноги, зад - всё без изьяна.
Меж этих ног горячий плен:
Мужской не ведал еще член.

А думаете не хотелось
И ей попробовать конца?
Хотелось так, что аж потелось,
Что аж менялся цвет лица.

Но в воспитании суровом,
Благовоспитана была,
Романы про любовь читала,
Листала их, во сне кончала,

Но целку свято берегла.
Когда пред очи к ней Евгений
Явился, Таня не могла
Глаз отвести, и только тени

Свеча колеблет по стенам,
Зовет Онегина она,
и от тоски и от томлений
Она совсем занемогла:

Не спится Тане – враг не дремлет
Лбовный жар её объемлет.
Зовет – «Ой, няня не могу я,
Открой окно, неси свечей,

И поскорей закройте дверь:
Пугает теней колыханье.
Влюбилась, няня, я поверь.
Остались только воздыханья.»

-« Ты что дитя!»- вскричала няня-
«Совсем ум за разум зашел,
Ведь знаешь ты его едва-ли.
Как Ленский нам его нашел?»

Татьяна утром рано встала,
Глаза потерла… и без сил,
На лавке  у окна взирала,
Как  Бобик Жучке притулил.

А песик сучку шпарит раком,
Чего бояться им собакам,
Лишь ветерок в ветвях шуршит
А песик, он ведь не спешит.

И думает в волненьи Таня:
Как пса все это не стесняет:
Случаться в этаких местах.
Как нам приходится в гостях.
Порой на лестничной площадке,
Кого-то тулить, да с оглядкой!
Вот Бобик кончил, с сучки спрыгнул
Встряхнулся, спину дугой выгнул

И оба убежали в лес.
Татьяне в сердце бес залез -
Сидит тихонько у окна,
Одна и горьких дум полна.

   Глава 5

А что Онегин? С похмелюги,
Рассолу выпив целый жбан -
Нет средства лучше верьте, други-
И курит  он пустой кальян.

На трубку нету табаку.
Во рту как будто срали кошки.
В кармане даже пятаку
Нет места, только крошки.

Еще кувшин рассолу просит.
И тут письмо служанка вносит.
Он распечатал, прочитал.
И хмель его тот час пропал.

Татьяну ярко он представил.
И так и сяк в мыслях поставил,
Решил, подумав – ввечеру,
Сегодня точно отдеру.

День пролетел как миг единый.
И вот влюбленный наш идет,
Как и условлено в старинный
Тенистый сад. Татьяна ждет.

Минуты молча пробегали.
- «Ах, что?» -« Я?»-« Вы промолчали?»
Он молвил вдруг – «Вы мне писали!»
Я рявкнул резко – «Ну держись!»

И обхватив Татьяну крепко
он крикнул ей – А ну ложись!
И свой Онегин член багровый
Из плена брюк освободил.
И  взять Татьяне предложил.

Татьяна оббомлев стыдливо,
Руками член взяла игриво,
И приоткрыв немного губы,
Сказала – «Женя, вы мне любы!»

От ласк Онегина небрежных,
Татьяна вся в пылу была.
И после стонов неизбежных,
Свою невинность излила.

Ну а невинность эта. Братцы,
Воистину и смех и грех,
Но вы позвольте разобраться,
Нужно разгрызть, чтоб съесть орех.

И тут меня уж извините,
Орехов сих, погрыз сколь  смог.
Теперь увольте и простите
Я целок больше не ломок.

   Глава 6

Ну вот, пока мы языки чесали
Онегил Таню отдолбал.
И нам придется вместе с ними,
Поехать вскорости на бал.

О! Бал давно уже в разгаре:
В гостиной жмутся пара к паре,
Уже танцую  котильон
И член в штанах уж напряжен:
На баб всех, кроме своих жен.

Есть тут и верные супруги:
В отместку брачному венцу,
Кружась с партнером в бальном круге,
К чужому тянутся концу.

В гостиной комната, смотри-ка
На скатерти зеленой с и к а(?)
А за портьерой-то в проеме
Уж кто-то стонет, как в истоме.

Видать кого-то сильно прут.
Лакеи тут и там снуют.
И хлопают шампанок пробки.
Татьяна ж, опосля про*бки

Наверх тихонько пробралась
И на кушетке улеглась.
В бильярдной под столом блюют
И по шарам усердно бьют.

Евгений в душ, ополоснулся
И после гусем отряхнулся.
Имел он в моде душ принять.
Что нам не вредно перенять.

Затем к столу Онегин мчится
И надо же беде случиться -
Владимир с Ольгой за столом
И член естетсвенно колом.

Евгений к ним походкой чинной
Целует ручку ей легко
-«Здорово, Вова, друг старинный,
Жомен плэй, мне бокал «Клико!»

Бутылочка Клико – сначала,
Потом «Зубровку», «Старку», «Ром».
И через час в глазах сверкало
И в уши бил похмельный гром.

А за бутылкою «Особой»
Онегин плюнув верх икрой
Назвал он Вову долбо*бом
А Ольгу ссаною дырой.

Хозяйке. Той что была рядом
Сказал: -«Иди поссы!»
Попал случайно в Ольгу взглядом
И снять решил с неё трусы.

Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
карманный вынул пистолет
И от толпы прослыл и след.

А он таков, красив и смел
Средь рюмок Ольгу отымел.
И дальше больше забурел:
Потом зеркал побил немножко
 
Прожег сигарою диван
Из дома выполз, крикнул – Прошка
И уж сквозь храп – Домой, болван!
И покатился шарабан.

        Глава 7

Метельный вихрь в окне кружится
В усадьбе светится окно –
Владимир Ленский не ложится
Хоть время спать пришло давно.

Он в голове полупохмельной,
Был занят мыслию одной:
Как мог же, друг его Евгений,
 Сношаться с будущей женой.
Ведь на глазах почти у всех:
Он взял на душу тяжкий грех.
Не принимая извинений,

-«Онегин, сволочь, Черт, Зараза,
Раздолба, мразь ты и говно.
Лишь Солнце встанет, драться сразу.
Дуэль до смерти – решено!»

Балдою красной Солнце встало.
Во рту похмелья стыд и срам.
Онегин встал, зевнул и мало-ль,
Хватил с графина двести грамм.

Звонят. Слуга к нему вбегает.
Рубашку, галстук предлагает,
На шею вяжет черный бант
И тут заходит секундант.

Не стану приводить слова,
не дав опомниться, едва,
Сказал Онегин что придет
- «У мельницы пусть Вова ждет!»

Поляна белым снегом скрыта
Да, здесь все будет шито-крыто
- «Мой секундант» - сказал Евгений
- «Вот он – мой друг. Мосье Шартрез».
И вот друзья без промедленья.
становятся среди берез.

Мириться? К черту эти штуки.
Гремит о шомпол молоток
В граненый ствол уходят пули,
На полку - порох и курок


Уже взведен. Мириться? Нет!
И поднял каждый пистолет.

Онегин Ленского сквозь мушку
Прицеливает точно  в глаз.
Вот Ленский тоже поднял пушку.
-«Наводит дуло, педераст!»

Онегина аж в пот пробило.
Мелькнула мысль, - «Убьет дурило!
Ну ничего дружок дай срок!»
И первым он спустил курок.

Упал Владимир, взгляд уж мутный
Как будто полон сладких грез
И после паузы минутной -
«Конец!» - сказал мосье Шартрез.

2014. 03.08.

1.убраны все матерные слова кроме двух.
2.не нашел что такое "сика"
3.сагу о бычках и долбанах выбросил как несоответствующую датоописанию вставил - кальян
4.то же самое проделал с дуельными наганами, коих в то время ваще не существовало.
5. постарался в меру сил убрать все порожки о которые спотыкается глаз при чтении оригинала.
6. в оригинале Таня потеряла девственность с саду ведьдело то было зимой. тут надо переписать сцену.