Бытие

И.Б.

Было темней, чем в зрачке мертвеца,
И тише, чем в мертвой груди.
Ни звука, ни проблеска, ни словца,
Словно это еще впереди.

И верно: вошел одинокий творец,
Нашарил во тьме ночник,
Вспыхнула лампочка в шири небес –
И, кажется, мир возник.

Прошелся творец по сплошной воде
(видно, протек его кран),
Подумал с досадой о влаге везде
И вывернул свой карман.

Присыпал пылью зеркало вод –
И твердая стала земля.
Хмыкнул творец и пошел вперед,
Протаптывая поля.

Курил сигаретку, пуская дым,
И он, чья сущность легка,
Гонимый ввысь дыханьем одним,
Превращался там в облака.

А где падал пепел, где падал прах
(что тоже не так-то прост) –
Дубы в желудях, тополя в пухах
Вытягивались во весь рост.

И замер творец, огляделся вкруг,
Ссутулив покатость плеч,
И чуждые песни запел он вдруг –
И в мире возникла речь.


Я, лбом прижавшись ко льду окна,
Гляжу с тоской на творца.
Тверда и надежна его спина,
Но, жаль, не видно лица.

Я вижу, стоит он среди полей.
Дымит сигаретка всласть.
Я вижу все, не раскрыв очей.
Раскрыла – и, вот напасть,

Бесцветное небо без облаков,
Нагие стволы дерев,
Ни звука, ни чьих-то шагов, ни слов…
Но слышу все тот же напев,

Закрою глаза – и спокойна опять,
Здесь – бытность средь небытия.
Мой гений, творец мой, тебе решать,
Насколько безумна я.