Панджшер

Мне до смерти, наверное, с прошлым связь  не порвать:
Миг – отпустит, -  и вновь мысли скачут по кругу…
Чуть заправлена в модуле справа кровать,
Сохранив очертания друга.
      Боль прошла. Но осталось щемящее чувство вины,
      Что знакомо всем тем, кто вернулся с войны.
      Между прошлым и нынешним наведет память мост -
      И за них, не вернувшихся, - третий тост.

Скалы, пропасти, дыры пещер –
Это было в ущелье Панджшер.
В переводе на русский – “Пять львов”.
Сколько там мы сложили голов!
Сколько душ положили мы там,
Чтобы выломать зубы тем львам!
      Эскадрилье задача в тот раз –
      Как всегда – обеспечить спецназ.
      Нам расчистят дорогу “грачи”,
      А потом – дай-то Бог  проскочить,
      Пока «духи» не выйдут из нор
      Оседлать перевал между гор.
      Вряд ли горы тебя спасут
      "Лев панджшерский" - Ахмад шах Масуд.   
Не забуду эфир того дня:
Кто-то просит добавить огня,
Подвезти «огурцы» и «салат»,
Сыплет цифрами координат.
Как предвестник грядущих бед
Шлет кому-то последний привет.
И – как буднично это звучит: -
Я  – «Второй»,  «Двадцать первый» подбит.
      
      Там внизу, впереди, у сухого колодца,
      Где от взрывов готова земля расколоться,
      Расцветая столбами дымов,
      У развалин каких-то домов
      Накренившись, стоял вертолет.
      Он дымился бортом закопченным,
      Он винтом землю скреб обреченно,
      Будто воздуха было мало,
      Будто неба ему не хватало,
      Чтоб продолжить нелегкий полет.
А над ним – одинокою птицей –
Твой ведомый – Костя Синицын,
Накренившись, по кругу, кольцом
Поливал “зеленку” свинцом.
      Мы пробились к тебе, Алешка,
      Сквозь горячие струи “сварки”,
      Что свинцом нас жалили  жарким.
      -Продержись,- умолял я, просил,
      Рухнув рядом с твоей машиной,
      Чуть не выломав стойки шасси.
Только мы не успели, Алешка…
Нам бы пару минут, немножко…
Что такое одна минута
За границей добра и зла?
Сигаретой вам там затянуться,
Нам же кровью здесь захлебнуться
На горяче-свинцовом пути…
Но я сделал, что смог, Алешка,
Ты меня, Алеша, прости…

Мы десантным ножом вырубали
Из горячего чрева машины
То, что было тобою. Едва ли
Я смогу описать словами,
То, что чувствовал, переживал:
Невесомое. хрупкое тело
Почернело и все обгорело,
И на черепе черном неестественно-бело
Был зубов твоих страшен оскал…
       Спеленав в плащ-палатку туго,
       Я  грузил в вертолет тело друга.
       Легок груз – непосильна ноша.
       Я душою закаменел.
       Не свихнуться бы, не сорваться,
       В руки взять себя и собраться,
       Сделать то, что он не успел.
       Как машина на автопилоте –
       Так  и я, на голом расчете:
       Хладнокровно и отрешенно,
       Будто робот, эмоций лишенный.

Мне в тот день повезло. Я сменил три борта.
Я, как Феникс, горел и опять возрождался.
На Баграм и обратно. Работа проста:
Падал вниз, загружался и вновь возвращался.
Кто в палатку завернут был, кто в бинтах…
Мы их вывезли всех.  Никто не остался.
     Сколько лет пролетело.но скорбь не унять.
     Вот закрою глаза – мысли снова по кругу:
     Чуть заправлена в модуле справа кровать.
     Сохранив очертания друга.