Диктатор Пиночет

 (МИНИ-ПОЭМА)

Была у тети Маги страсть к котам,
Что неподвластна старости годам.
За жизнь у ней штук шесть котов сменилось.
Последний кот был царственно красив,
Но также был он царственно спесив,
И очень тётя Мага им гордилась.

Он требовал чесать себе живот,
Когтями портил тетушкин комод,
С ней обращаясь, как барчук с прислугой.
Звала она кота своим сынком.
С приличиями был он незнаком,
С дурным характером, да плюс к тому ворюга.

По имени «Диктатор Пиночет»*,
Он в черно-белый смокинг был одет
И сокращенно назывался «Пиня».
По-царски ел на завтрак и обед,
А из балкона сделав туалет,
Он совестью не мучился в помине.

Кот по весне такое вытворял!
Как чайник, тетю Магу раскалял,
И грань добра и зла в мозгу смещалась.
На шторах он висел под потолком,
Вонючим поливаясь кипятком.
Но баловню, похоже, всё прощалось.

На дачу каждый год он выезжал,
Где местную породу улучшал
И создавал соперникам проблемы.
Их разгонял, как тёзка Пиночет,
А по ночам был ласкою согрет,
Самодовольный, как султан гарема.

Кот не ловил ни крыс и ни мышей
И презирал соседских малышей,
Не говоря о старенькой болонке.
Днём тети Магин ждал его диван,
И для него открыт был "ресторан"
С деликатесами от рыбки до печенки.

И так он отдыхал, не дуя в ус,
Пока не приключился с ним конфуз,
Весьма позорный по кошачьим меркам:
На дуб соседский совершил наскок,
А вот обратно слезть с него не смог —
И слава победителя померкла.

На дубе сидя, гонор свой забыл
И, как позорный волк, истошно выл:
«Ах, дорогая тётушка, спасай-ка!
Ты хочешь Пиню своего вернуть?
Так сделай же скорее что-нибудь!
Хозяйка ты мне или не хозяйка?!»

И тетя Мага в ужасе бежит
Звонить на почту. Голосок дрожит.
И вызывает сына на подмогу,
Чтоб тут же бросил все свои дела,
Хватал кузена (даже с похмела)
И отправлялся вместе с ним в дорогу.

Сын и племянник прибыли тотчас.
Приветствовал их с дуба сиплый бас,
Но слезть не помогали уговоры.
Вооружившись палками тогда,
Они пытались сковырнуть кота,
А тот всё выше лез от их напора.

Что делать? Сын был в прошлом скалолаз.
В горах он ишака когда-то спас , —
Полез на дуб под злобное шипенье,
Пытаясь снять кота и так и сяк.
Племянник же развешивал гамак,
Чтобы диктатору смягчить паденье.

Борьба на дубе длилась два часа.
Как вдруг стемнело. Началась гроза.
От грома кот совсем ума лишился.
Когда ж в миноре затянул он песнь,
И началась медвежия болезнь,
То с тётей Магой приступ приключился.

Старушку в дом скорее увели,
Но капли Вотчала не сразу помогли.
Она стонала с грелкой на затылке.
Племянник же придумал тайный план:
«Был Пиночет, а станет кот Шерхан —
Мы подпалим его, покуда «жив курилка».

Сын, взявши факел, вновь полез на дуб,
Чтоб снять кота или кошачий труп.
Под гром и молнии он принялся за дело.
От факела горит кошачий зад.
Подбадривает снизу младший брат:
«Держись, Шерхан! Не промахнись, Акела!»

Но план сорвался: выше кот полез.
Вселился, видно, в Пиню мелкий бес,
Спасателям задачу усложняя.
Травмирован и сильно подпалён,
В безумстве битву продолжает он,
Печальную развязку приближая.

Под дубом появился вдруг сосед,
Который братьям дельный дал совет —
Сказал он, разрешив спилить верхушку:
«Дуб — не осина, попрошу учесть.
Для вашего кота большая честь.
Дороговато встанет вам зверюшка».

Торг не уместен — так тому и быть.
Верхушку быстро удалось спилить,
И кот, дымясь, спланировал на грядку.
Он приземлился мимо гамака,
Отплясывая лихо гапака
И завывая, хвост тушил вприсядку.

Был Пиня поразительно живуч.
Но инвалида заперев на ключ,
Старушка от себя не отпускала.
Поверив, что спален он был грозой,
Его кормила финской колбасой.
Страдалец гадил ей на одеяло.

Но тихим стал и как-то полинял —
Ушёл в отставку грозный генерал.
Привычной спеси не было в помине.
Он раньше страх внушал, как Бармалей,
А стал всего бояться, дуралей;
И жертвой молнии считаться стал отныне.

Задумчивый Диктатор Пиночет
В гареме потерял авторитет,
И конкуренты взяли власть без бунта.
Племянник скажет: «Слаб стал старичок!»
И, с братом откупорив коньячок,
Поднимет тост за низверженье хунты…

Но истинных событий разворот
Хранился в тайне — на замочке рот,
И тётя Мага правды не узнала.
Однако же, простителен обман,
Скрывавший операцию «Шерхан»,
Ту, что спалила гонор генерала.

* Глава чилийской военной хунты в 70-е годы XX века.
                29–31.07.10