Глава 46. Лайм

                Заяц уже вообще ничему не удивлялся.

                Приходя с работы с заветной банкой живых мышей, он находил выздоравливающего бойца лесного фронта перед работающим ноутбуком и был готов отдать на отсечение любую часть тела: птицей двигало не банальное желание попялиться на огоньки и картинки. Однажды , умилившись в очередной раз, Андрей подошел к ноуту,позакрывал все открытые страницы и , довольный своей сообразительностью, установил на рабочем столе обои с лесной поляной, какими-то елками, ягодами и мультяшной пучеглазой мышью.  Обиженный "Коля" поднял на распоясавшегося человека такие выразительные глаза, что самодовольное зайцевское выражение лица как ветром сдуло. Когда раскаявшийся Заяц вернулся из кухни с яблоком примирения , на заставке красовался демотиватор, изображающий  обезьяну за монитором, а серебристо-пернатое хитро поглядывало из своего угла.

                Щадя психику своего спасителя, неясыть , вопреки  привычке   сородичей проверять еду на прочность, заглатывала мышей аккуратно и даже изящно.  Обещанные спезиализированными сайтами соводержателей кровавые разводы на обоях, пронзительные царапины на мебели и горы помета по всей квартире , к великому облегчению юнната Зайцева, оказались художественным преувеличением.
 
                Самый  животрепущущий вопрос - туалетный-  был решен цивилизованно: фантастический "Коля" умудрялся даже смывать за собой. По утрам Андрей наливал в поддон душевой кабинки воды, и пару раз за день птица устраивала себе водный перерыв.

                Крыло срасталось хорошо, и зайцевская гостья уже пробовала вылетать с балкона: она стремительно уходила ввысь, потом направлялась к дому напротив, аккурат к надписи  под крышей "Маша! Я немо" ( у влюбленного альпиниста не хватило ума на "не с глаголом" и  места на стене, вследствие чего "гу без тебя!" было написано за углом). Посидев над восклицательным знаком, сова возвращалась в свою  обитель, тяжело дыша - полеты пока давались с трудом.

                С алкогольными возлияниями Зайцу пришлось завязать: любое поползновение достать из холодильника и испить огненной воды встречалось такой шумовой атакой, что Заяц опасался за психику соседей. Зато молочно-кислый "Айран" птице пришелся по вкусу, как и бананы, которые Зайцев обожал с детства.
   
                Когда Андрюша был в первом классе, тетя Аля - папина сестра из Москвы- прислала  посылку: целую коробку бананов. До того момента Заяц видел такие штуковины только в мультиках, где резвые  мартышки деловито-легким движением очищали плод и торжественно лопали. Бананы были ярко-желтые,глянцевые,твердые,  от них исходил аромат далеких необитаемых островов , и безрассудно влюбленный в человечество Зайцев вытащил посылку во двор и угостил всех, кто сбежался на  неожиданный праздник жизни. Сам Андрейка честно съел полбанана , вторую половину выпросил Леха Корж из девятнадцатой квартиры.  Растерянным родителям Зайцев радостно рассказал, как здорово провел день во дворе и заснул, счастливо улыбаясь.


                Он не слышал, как вечером отец открывал дверь вечно кричащей тете Свете, маме того самого Коржа, голосящей про "вы моего ребенка вражескими продуктами кормите!", не слышал , как отец пожелал Свете максимально спокойной ночи, как мама погладила его во сне по голове, прошептала "...рубашку отдаст последнюю, горе мое!", как отец сказал: "молодец - не жмотом растет!". Андрей не слышал  - он смотрел сны про острова, мартышек, пальмы и , конечно, ярко-желтые  бананы.


                Благодаря звуковой агрессии постоялицы, айрану и постоянно открытому балкону  , Заяц  стал лучше спать и  приобрел нормальный цвет лица. Он снова начал работать над своим исследованием , хотя еще пару месяцев назад любое упоминание о нем, ввергало доцента в черную меланхолию. Когда дома Андрей усаживался за рабочий стол и по старинке  - ручкой на бумаге, писал, зачеркивал, подчеркивал и рисовал на полях, сова уверенно громоздилась на стопку толстенных книг и благосклонно взирала на художественно-каллиграфические упражнения человека.