Любовь и пролежни селёдки

ПОСВЯЩАЕТСЯ ОЛЬГЕ ЦВЕТИКОВОЙ

Небольшая поэма-экспромт в технике флажолет.    
(Пророческий отрывок из неё был опубликован в НТС*-овском издании "Грани"
вскоре после высылки Александра Исаевича из России 13 февраля 1974 года).
                * - Издательство «Посев».

 
   Вы обещали свободу, и одни приказывают,
а другие повинуются, как рабы…
   Обман, и звонкие фразы, да поголовное воровство.

   Я сегодня встал на заре и пошёл без дороги.
Под ногами папоротник и мох.
Над головою прозрачное, омытое ночным дождём, небо,
Ещё утро, ещё солнце не греет, а уже гудят
над дикой малиной пчёлы. Я слежу за ними прилежным глазом...
Они живут короткое лето, мы – короткую жизнь.
Они оставят медовые соты, мы… Что мы оставим?..   
                Борис Савинков (Конь вороной. 1923 год)

0.На гоп-хихи поставили страну.
Экран горит, а лампочка в подъезде
Украдена, и больше не воскреснет,
Зато живёшь и помнишь старину:

Свеча горела, пятились глаза
От лука, обжигающего нервы;
В кошмарных снах являлись пионеры
И краковская с жиром колбаса.

Так можно жить. Получка – ё моё!..
Бутылки сдашь – уже не надо купчей.
А нам всё мало. Хочется, как круче.
Но у руля – не Франсуа Вийон,

И даже не покладистый еврей,
Не инженер с цветущей мимо розой,
А трижды несудимый отморозок,
Чей лоб не отодвинут от бровей.

Так можно жить. Но, глядя в потолок,
Скажу без зависти: «Всё ж чуточку обидно:
Когда бы, - не сознания поток,
Я стал бы знаменитей, чем Овидий».


1.kрасная конница.
Белая конница.
Радуг кровавых запруда над горницей…
Голод и холод.
Разруха.
Бескормица.
Трупы повсюду,
Где сабель бессонница.
«Вечную память»
              пропели по-быстрому
В роще берёзовой.
 Снова – под выстрелы.
Здравствуй, Москва!
«Пролеткульты»  – как выселки.
Площади вымерли.
Площади высекли.
Сбрендили, спятили: 
Маркса  повысили!
Брызжет слюной монументовой,
                мраморной.
Точно – не Пушкин
И даже – не Мамонтов.
Так упоительно сирой,
                безграмотной
В кожанке краденой
Русью командовать.
– Жахни, Егоров**, тот поезд,
                что в Кунцево!..
Планы-то вечные.
Мысли-то куцые.
Русь моя,
Русь,
Ты –
      как девка на улице.
Кожанка чья-то в швейцарской
Сутулится.
Может, не стоит кичиться успехами:
Там, на Пречистенке –
                трупы под стрехами,
А на Цветном ювелира порезали…
Маркс бородою кивает:
– По-о-ехали!
   
   **- Егоров  – подручный Савинкова
 
2. Прощай, Россия гордая!
Черед настал.
Над головами голая
Курлычет сталь.
Под водочку, под веники –
Страна в слезах.
Антоновы-Овсеянки*
Кричат: «Слезай»!
И кровь клокочет яростно.
И конь упал.
С серпом и красной рясою –
На карнавал.
Последнее сражение.
Вождей кропят.
Вчерашние блаженные
В Кремле сидят.
Табун трибун. Окрашено.
Не подойдешь.
На каждого, на каждого –
Есть штык и нож.
Затарились законами –
Что чёрт писал,
Чтобы никто под окнами
Не воскресал.
Да здравствуют растения!
Вперед, ботва!
Всё прочее расстреливать –
Взойдёт едва!
И лозунгами лузгают,
И – ё моё! –
Такие краснопузые,
Что дрожь берёт!
Пророки и оракулы –
Задрав штаны –
С мандатами от Дракулы
И сатаны:
– Писаки, вы преступники!
Хорош позорить флаг!
Которые тут –
                умники –
Гони в ГУЛАГ!
    *- Антонов-Овсеенко – соратник Ленина

2. На высылку А.И. Солженицына из страны.

Так много трусов в этом мирике!
С царями ссорится кому?
Не до опальной нынче лирики:
Прочесть спокойно бы «Муму».
В Кремле за шторами прохладно.
Что не писатель то – пророк.
Гебистам продались атланты
За сытый, в прочем-то, паёк.
Есть там ценители Петрарки,
Что за сомнительный талант
Могли б устроить чин кухарки.
Что не писатель –
То атлант!
На кой мне черт словесный хлам,
Который спишет век грядущий,
Молю: «Спасите наши души:
Чужбина – здесь. Россия – там»!
Россия, знай, страшна не казнь
И не бессрочное изгнанье:
Потомки отдадут приказ
Наполнить паруса признанья!
Сегодня, правда, ваша власть
Лишить и Родины, и крова,
Но – дайте срок! –
И скажут снова:
– Эй, кто тут временные? Слазь!

3.Kончилось время, убитое вехами.
В бороду Маркс ухмыльнулся:
– Пр-р-о-о-ехали!

4. По локти ваши враки
В крови и кандалах.
Барокко –
       на бараки,
На дырки в черепах.
Развесистей,
          чем клюква, –
Плакаты вдоль дорог.
Дед Айболита –
Клюгер
Был, точно, нездоров,
Хотя на вид покладист,
Как пешка изнутри…
– Марксизм принес нам аист. –
Любил он говорить.
На площади Багровой
Лежит, готовя речь,
Ильич для встреч готовый
Без галстуков и свеч…
Лежит и прячет когти,
Как дьявол пред броском.
Дай волю, –
И  погосты
Вмиг превратит в обком;
Свербит одна забота,
Как Марс загнать в колхоз,
А демократов
            оптом
Отдать коту под хвост.
Себе под нос  молебен
Гундосит караул:
«Умри, товарищ Ленин,
Как все, кого надул».

5. Париж осточертел
            Вл. Маяковскому
            Я никому не мешаю.
            Слова, написанные поэтом
            на клочке бумаги).
 
Париж осточертел:
Рулетка…
Просится кровь
Вспять.
Ставьте на чёрное:
Не из чего выбирать!
Полонская Вас не любит.
Но пули-то не юлят…
Кто еще приголубит
В проруби для котят?
Были бы мы ручными –
Лунная б
         снилась
                шерсть…
Калибр одинокой пули –
0,76.
Сходится все до сотой:
Нежность
Пчелиной соты,
Ноты, мосты.
Переданы ли гарсоном
Траурные цветы?
Каждое воскресенье
Розы –
Как воронье.
Будет ли Воскрешение,
Или опять –
           вранье?!»
Губы
По Млечному
Время сверять.
Я позвоню позже
По номеру твоего револьвера
Врезавшегося
           и под кожу –
312045*…..
 
   *- Владимир Владимирович был мистиком.
Порядок чисел на рукоятке его револьвера –
от нуля до пяти – не был случайным…


6. Все б вам кобениться –
                вашу в качель:
свой аквапарк
и свои кашалоты,
в кадке
под люстрою –
             виолончель
и Ростропович, сажающий ноты.
Так и хохочется:
                «Ваша взяла»!
Где вы,
        что были по правую руку?..
Чеком на крошки с чужого стола
Клерк расплатился
                с Эзопом
                за скуку…
Утром морока:
                на яхте верхом
выкупить замок с клопами от Педро,
и Антарктиду обдать кипятком,
и кулаком долбануть по Ай-Петри.
Скучно!
А время –
             как перхоть –
летит.
И непонятно: что станет с вибрацией,
если 
начать или н;чать лепить
и для себя мавзолей,
                друг Гораций,
где-нибудь там,
                за кремлевской стеной,
где не гуляют досужие люди,
где не имеет значения –
любят
или крадутся с киркой под полой…
Грига заткнули за пояс.
Зачем?
Моцарт распят цифровою дорожкой.
Голая дива с нейлоновой дрожью
у микрофона сопит на плече.
…………………………………
…………………………………
… Я ненавижу страны,
                где странников нет,
Где жвачку жуют
          голубые экраны,
Где затыкают пачкой газет
Почтовых ящиков
               рваные
                раны.
Ненавижу подъезды,
                где гуляет
                «шанель»,
И брызжут проказою стеклопакеты.
Зря не выводят
               гулять
                шинель
гоголевскую
             по паркету!

7. Нашествие тузов…
Над тазиком –
                как вы
Без майки и трусов
Под перекур совы
Слабо плешиветь
Нос
И бедрами вилять?
Не легче,
           чем страной –
Подмышкой управлять!
Вы те же,
          что и те,
Что нынче
И всегда! –
Мигалками свистеть
И пукать в поездах.
Вам в галстуках
До пят,
В сорочках на крови
Не вызволить опят
Из ёлочных руин.
Вы запугали лес
И рассмешили сеть.
Шесток или насест –
Всё б –
Памятником влезть.
И кличку дали –
              м-э-р!
Начальник, а в нача-ле
Был он
Пионер –
Внучонок Ильича.
Он ябедою слыл,
Он Маркса клал под жо…
Чтоб стул повыше был –
Да для чего ж ещё-то?!

8. А Маркс бы и дал ему в бороду –
Так поздно:
Хорошее – смолоду!

9. Собрать бы всех вождей –
Да скинуть
В одно помойное пространство:
И так на каждого засранца –
Гаденышей ползёт лавина: 
И бюрократ, и жоп-
                продюсер…
И бугаи у входа в винный.
Они рассыпаны –
Как бусы.
Уж в баню ломишься с повинной.
О, юность в девственной пельменной!
Не думал, что она промчится…
И кровью ссышь.
И бредишь пеной.
Карман боишься сдать в химчистку.
И пребываешь в том миноре,
Где спертый воздух давит к низу,
А черствый бублик в «Си бемоле»
Повис, как голубь на карнизе.
С заваркой смешанные лица
Остынут в ненавистной гжели,
И вспомню:
Господи, уже ли
Забыл, как плакать и молиться?!
Я их любил!
Я был им нужен!
Так что ж теперь,
               как Спас оплечный,
Цежу сквозь губы боль и ужас,
И жмурюсь, окликая свечи?!

10. Марксу вдруг вспомнилось утро похмельное.
В бороду он усмехнулся:
Пр-р-о-ехали!

11. Над нами вечна чья-то власть!
Но, Боже мой,
                ей вопреки
Хочу лицом в цветы упасть
У тихой заводи реки.
А я хочу пропасть,
                как сон,
На грешной стороне
                орбит,
Где Бог заводит патефон
И абажур
          в ночи
                горит,
Где от зари и до зари,
Как миллионы лет назад,
Как цапли
              бродят фонари,
И пенье слышится цикад…
Бог землю б
            медленно вращал,
А я бы меньше врал и пил,
Чтоб все,
         что с грустью обещал,
Он с радостью для вас творил.
Когда бы только власть моя,
Когда б я, смертный,
                только мог –
Избрал бы,
Господи,
Тебя
И на второй печальный срок!

12. И так живём по-чёрному.

Прозаседавшись всласть,
Хотя бы дни нечётные
Нам оставляла власть.
И так живем по-чёрному
Без хлеба и чинов
За звания никчёмные
Почётных дураков.
И так живем по-чёрному,
День изо дня трудясь,
Отстраивая чёткую
И чопорную власть.
И так живем по-чёрному.
Лишь тем, кто с ней дружил,
Позволено вычерпывать
Все лишнее из жил.
И так живем по-чёрному!
А власть на то и власть,
Что б посылать всех к черту нас,
Под водочку крестясь.
И так живем по-черному,
Давая власти власть.
Куда девать нас,
Чокнутых, –
Да хоть и мордой
В грязь!

13. А Марксу вдруг вспомнилось утро похмельное.
Он кашлянул в бороду:
– Фридрих, по-о-ехали!

14. Последнее сражение.
Вождей кропят.
Вчерашние блаженные
В Кремле сидят.
Размахивают кепками –
Аля Ильич,
Командуют вертепами,
Дурят кирпич.
Ломают стены дюжие –
Острож-
       ни-
           ки…
Как брюки отутюжены
Осто-
     жен-
         ки.
Народ мычит – не телится –
На бойне как.
Они друг с другом делятся,
А ты – дурак:
Пьешь кофе обезжиренный
И чинишь стул,
И думаешь: «При жизни бы
Понос не сдул»!
О, эта дань традиции –
Почти приказ:
При жизни расплатиться бы
За свет
        и газ!..


15. Нарожали подлецов
Наряжать живую елку
В царстве,
            где мое лицо, –
С новогоднюю иголку.
Наплодили марсиан
Хлопать мерину в ладоши,
А поэтов –
          в океан
Побросали – как галоши.
Подкормили дураков
Нас колпачить,
              недоумков,
Грабить в поле васильков,
Будто мало переулков!
Распоясали ножи,
Прикупили пистолеты,
И загнали в этажи
Жрать
Несвежие котлеты.
И посмотришь –
              что ни ****ь –
Рассуждает –
          как пророки…
А вчера еще уроки
Норовила прогулять.
Вот так Русь –
             ядрена вошь!
От Потопа до Потопа
Непонятно,
           как живешь,
И виляешь голой ж…й.

16. Включи детектор Правды.
Нажми на кнопку «Пуск».
Смотри, как брат –
                на брата…
Помилуй,
Иисус!
Опять к нам черви –
                лазом
С погоста в огород…
А нет,
      чтоб отдубасить
Распятьем
           милый сброд!
Остановил бы разум,
Коль намутил с судьбой,
Где Савинков –
               зараза,
И Ленин – молодой,
Как паховая грыжа,
Стрельнувшая в лафет
С мочой от крови рыжей
И маминых конфет,
Где речи и маёвки,
И где на всех парах
Несут к стене кремлёвской
Пандоры
        чих и прах.

17. Расцеловать топор,
Разнежиться на дыбе,
Вступить с оглоблей в спор,
И боль извлечь,
               как прибыль,
О, так по-русски,
                так
Бесхитростно и просто,
Как голым лечь под танк,
Чтоб выступили звёзды,
Чтоб изваяли в рост,
Чтоб записали в святцы,
Чтоб выставили пост,
Чтобы губами бряцать.
Я тоже русский!
Ша!
Когда
       в достатке водки –
Таинственна душа,
Как  пролежни селёдки.
Мы мастера хамить,
Любить, и  удивляться,
Ещё –
      себя самих –
Бесхитростных –
Бояться.



18. Красная конница.
Белая конница.
И потому-то пасьянсы не сходятся,
И
    исподлобья глядит Богородица
В красном углу,
               нагоняя бессонницу.
Всё бы нам
      истины мелко порубленной.
Что в ней идейного –
                в дырке от бублика?!
Вот же, Верде*, он стреляет без промаха.
Бах! –
И пенсне почернело от пороха.
Бах! –
Самогон разливается
                поровну,
Как и мечтал военком избалованный
Мыслью
О братстве, свободе и равенстве.
С пулей разящей чудны препирательства!
Пухом ему
Это блюдо с объедками.
Маркс бородою кивает:
– Поехали!
             *- Соратник Савинкова

18. Посмотришь, как корячится народ,
Как строит быт из щепок и кадушек,
Из брёвен омерзительных пород –
Отобранных из-под хвоста кукушек,

И думаешь: уже ли он так глуп,
Что не заметил грубого обмана,
Прибавив к нищете своих халуп
Обшаренные ворами карманы?

Отъедешь от столицы сто кэмэ,
И оторопь берёт: о, Правый Отче,
В своём ли эти женщины уме,
Соленьями встречая у обочин

Подвыпивших сановных мужиков,
Мужланов в тридевятом поколенье?!
Подай им всё: дары седых лесов   
И девочек с ночной тропы оленьей...

Не дай себя – ни в гриву и ни в хвост,
О, Русь моя! Не прогибай же спину!
Настанет время – и сдадут в колхоз,
Все яхты, как при Сталине скотину!

19. Красные. Белые.
Белые. Красные.
Лечь бы в ладони от века прекрасные
Яблоком с дерева.
Яблоки райские
Явятся нынче в гробах померанцевых.
Ольга*,
Не стойте в дверях,
Там, где браунинг,
В белой папахе и шубе с каракулем.
Сердце не спрячешь,
                увы,
                за доспехами:
Сердце с рожденья –
                как бомба с прорехами.
Жжется, зараза!
Живьём –
        да на снег его!
Маркс бородою кивает:
– По-о-ехали!

   *- Ольга – подруга Жоржа, героя повести
«Конь вороной».

20. Народ не пристёгнут.
В сидение вдавлен.
Замызган –
           как стёкла.
Взведён –
           как педали.
Затюкан – как тюнинг.
Захаркан.
Заблёван.
По дачам.
По тюрьмам.
Он –
      не избалован.
Прижимист –
Как ваза.
Нахален и тёмен.
Но крепок,
             зараза,
Как баня из брёвен.
Две жизни осилит.
Периной –
               ухабы!..
И черти носили
Таких на руках бы!

19. Красная конница.
Белая конница.
Время кровавое – как переносица…
Хмурое,
Смутное,
Левое,
Наглое.
Крыльями в землю
                уткнулись двуглавые,
Чтобы в прудах только лебеди плавали
Белые6-белые, с белыми бантами.
Завтра покончим
               с дворцами и банками!
Люстры хрустальные
                будут унижены:
Завтра мы въедем
                в просторные хижины!
Жизнь остаётся извечной помехою.
В бороду Маркс ухмыльнулся:
– По-о-ехали!

21. Дорог как не было – так нет.
В меню – ухабы, как пельмени...
А дьявол-мент – как экскремент,
И вляпаешься  непременно.

Натужно выпятит живот,
С трудом дотащит до капота,
Не спросит, гад, как мы живём,
А сразу денег просит, ж…а!

И зенками всё хлоп да хлоп,
Боится, что его прищучат;
Но на посту так много ж…п,
И каждую, заметьте, пучит!

И тут последнее отдашь,
А что поделать: всюду воры,
И жизнь в России – баш на баш,
Как средство от крутых запоров!

22. Зажравшиеся, самовлюблённые,
Охотящиеся
           с вертолётов
На жёлтые листья клёнов
С помощью пулемётов, –
От жизни чего-нибудь нужно
Помимо помёта животных
И гумуса
            птиц перелётных?!
Вам скучно –
Неужто?!
Вглядитесь,
Как воздух прозрачен,
Как тихо в лесах на поминках,
Когда вы макаете смачно
В сметану
            сердец половинки.
Когда вы хрустите лопаткой
Подстреленной лихо косули,
Уже ли не гадко,
                не гадко
Всей ж…ю сидя на стуле,
Плутарха цитировать,
Или
Рукою пинать незабудки?
Флажками когда-нибудь были
Обложены
Ваши желудки?
Да что я взываю к пространству,
Чьё место в истории грустной?!
Дай Бог им под утро проснуться
И  с совестью чистой прос…ся.

23. Включи детектор Правды
В розетку для ужимок,
Зарплатою порадуй
Волшебный фотоснимок,
Где ты буравишь вилкой
«Под шубою»
                селёдку,
Но,  –
          что приятно, –
С видом
На море и на водку.
В куличики играет
Твой сын.
И всё  чин чином.
Достойная награда
Для всякого  мужчины.
Бог нас простит.
Он тоже
Не держит зла и форса:
Увы, не вышел рожей,
Чтоб с олигархом –
В «Форбсе».
Зато твой тыл надежен.
И хата твоя – с краю.
Жена, в кровати лёжа,
На скрипке не играет –
Готовит и стирает,
Утюжит и гогочет,
Как старая пиранья…
Прости ей,
Славный Отче!
Зато умрете вместе
Не у стены кремлёвской:
Ты –  сидя в старом кресле
С ехидною селёдкой,
Она –
     с ключом в кармане
От входа в Царство Божье.
Два ёжика в тумане…  –
Как  тапочки в прихожей…

24. Замерло сердце –
Как пыль за портьерою.
Жжется, зараза!
Живьём –
          да на снег его!
Машут плакатами.
Шуруют  портфелями.
Маркс бородою кивает:
– По-о-ехали!
Радуга – к горлу,
Петлёю затянута.
Чем бы ещё поделиться
                с крестьянами?
А комиссарша в Бобруйске
                чуть пьяная:
– В ж…у их мать
Со святыми Касьянами!..

25. Не читайте книги.
Не морочьте свечи.
Собирайтесь в стаи.
Кушайте людей.
Засоряйте стоки
Матерною речью.
Не рожайте только
Маленьких детей.
Оправляйтесь в вазы,
А мочитесь на пол.
И плевать на россыпь
Золотых идей,
Потому что
          просто
Далеко Неаполь
От зачатых в Бийске
Маленьких детей.
Потому что стыдно
Маленькому
Принцу
Объяснять, что в сердце
Вплавлена слеза…
Потому что глупо
Без иглы и шприца
Попадаться Канту
В полночь на глаза.

26. Дородностью
                ослеплены –
Как быстрою ездою кучер,
Напоминаем со спины
Богам
Лишь мусорную кучу.
Давай –
        ударим по рукам –
Давай – поспорим на кроссовки,
Что упадут к твоим ногам
Не Рим –
Бетонные высотки.
Уж пешки ходят под себя,
Уж  дети не играют
                в «салки»,
И леший бродит по степям
С сушеной
        под руку
                русалкой.
Здесь каждый третий –
Идиот.
Катись орбитой –
                без оглядки…
… Да это просто жизнь идёт –
И наступает
Нам
На пятки.


27. Дели всё поровну, пока ещё
ты молод…
Витрины, точно красочный забор.
Кусается цена на серп и молот,
По-прежнему доступен лишь топор.
С утра кошмарят рынки дяди Стёпы,
Пока народ хлебает лаптем щи.
Россию наводнили филантропы,
Друг другу господа уж не това-ри-щи!
В России неприличные погоды:
То дождь, то снег, то март среди зимы.
Плюс ко всему привычные невзгоды:
Процентщица, дающая взаймы…

28. А Маркс ухмыляется в бороду:
– Ну, как –
              поделили всё поровну?

На престижном кладбище –
И земля развесистей,
И не шибко клацают
Челюсти растения…
Но никто ж не выманит:
Карасём –
         на удочку,
И назад не вынырнут
Печень
          с поджелудочной.
Хоть песком
Посыпаны, –
Мёдом –
         не намазаны.
И куда –
         посыльные
С вашими приказами?!
Не проймёшь
              ни жалобой,
Ни слезой проточною…
Всех Господь разжалует
В сволочь
Беспорточную.
Догнивать –
            как в трюме вам,
Да грехи
Навёрстывать…
Отплясали
           рюмками
За стеной
           кремлёвскою!   

29. То нет строки, то охра недоступна,
То зависает холст,
                как столпник.
И рука
Годна
      лишь для поднятья стопки супа,
И палец
        слишком дерзок
                для курка.
Сойдёшь с ума!
Сидишь всё время дома,
И нюхаешь мимозу натощак.
Вот капля! –
И начало водоёма –
И  матрица
           холодного борща…
О, где бы взять такую амплитуду
Для шеи,
       чтоб петле
                не по нутру…
За каждым поцелуем
Шлёшь Иуду,
За новым топором
Идёшь к Петру.


30. Лишь Маркс ухмыляется в бороду:
– А совесть – ну, как её – поровну?!


31. Я обретаю шляпу-невидимку,
И невидимку-шарф, и невидимки-брюки,
Чтоб больше не ходить ни с кем в обнимку,
Чтобы не кашлять, и не жать им руки.

Держу в кармане невидимку-кукиш,
Хотя отлично знаю: в магазине
На это ничего уже не купишь,
Не купишь, – так хоть стукнешь по витрине.

Очки ношу плюс-минус-невидимки,
Чтобы бактерии подъездные не видеть,
Не видеть их противные ужимки,
И в лифте ненароком не обидеть.

Я даже обзавёлся телефоном
Невидимо-мобильным, без сим-карты,
Чтоб оставаться маленьким фантомом:
Ни лишних бед, ни славы не накаркать…

Но беды льнут: то мент в лицо задвинет,
Чтоб до получки дал хоть сторублёвку…
А как не дать? – Он едет в лимузине
Ловить бандитов на свою Петровку… 

Недавно зазевался: – «Что, брат, куришь»?  –
Спросили очень вежливо подростки.
Обчистили карманы, где был кукиш,
А брюки оказались не по росту…

И я снимаю шляпу-невидимку
Перед страной, где всё чудно и просто,
Где все куда-то движутся в обнимку
И говорят друг другу: «Без вопросов»… 

32. … А Савинков* тоже, блин, с гонором:
Да всех поимели нас в бороду»!

33.   Ну, заседайте, в добрый час!
Давно не в моде
                рыжий пыжик.
Но суетность видна в плечах…
И дух стяжательства –
Он выжил.
А в головах –
Сплошной плацкарт.
Извилины –
             как на гармошке,
Иль при раскрутке мутных карт
Цыганки
          мудрой и дотошной.
А что тут,
           в сущности,
Гадать:
Изба протоплена – и ладно,
На то и Пост, чтоб голодать,
Привыкшим ко всему –
Не странно,
Что может он продлиться год,
А, может, два,
                а, может, меньше.
Зато есть сад и огород.
Сам виноват, что не умеешь
Растить братву, а не ботву.
Получишь в морду
                на крестины,
Ведь на зарплату на одну
Не прокормить и Буратино.
Достань солёный огурец,
Протри им доллар
                в поле чистом –
Разбогатеешь, наконец,
И станешь
           Главным Гармонистом.
Тут и фуршеты, и порти,
И папарацци,
             глядь,
                при деле…
Глаза-то красные протри:
Всё дело в кепке и портфеле.
А ты поверил…
Кто ты есть,
Герой божественных комедий:
Ты даже всаднику не тесть,
Тому,
      что точно не из меди!
Вся медь украдена давно
И переплавлена на евро.
А это, дядя, не г…но,
А то,
      что бабам бьёт по нервам.
Ты –
  тот скупой электорат,
Что лепит к валенку заплату…
А прежде?
Право, как Сократ:
Чуть что – и сразу за лопату…
«Ура!
Ура!
Долой!
Долой!
Пусть по дворцам колотят пушки!..»…
Такой до жалости родной –
Не домовой
И не зверюшка.

34. Сколько отдано нервов, тревог
                и таланта,
Чтобы выжить,
             чтоб хлеб был всегда на столе,
Чтобы денег хватило «туда и обратно»
Хоть на день, – не просил, чтоб –
                на тысячу лет.
Я плакаты писал поднадзорной гуашью:
Что ни слово –
                то ложь –
                или вкривь –
                или вкось…
Но и после эпохи
Большой распродажи 
Ни витрин для картин,
                ни купцов не нашлось.
Прошлогодние листья сгорали бесследно.
И в бессмертье не верилось:
Это лишь дым,
Что кружит, оплетая просветы беседки,
Где беседовать не с кем,
                а рай нелюдим.
Пыль слонялась по контурам
Рамы с Дианой,
И цветы умирали
                от вечной нехватки белил,
И вставать поутру не хотелось с дивана,
Чтоб спускаться по радуге
                вниз
Без перил…
_________________________________________
      * – Борис Савинков – писатель, революционер-конспиратор,
эсер, «генерал от террора», фигура  не менее значимая, чем Керенский или Троцкий. Покончил с собой, как утверждают заинтересованные источники, во внутренней тюрьме ОГПУ вскоре после вынесения Военной коллегией смертного приговора, замененного, впрочем, десятью годами тюремного заключения.