В прахе бывшей стрелецкой Уфы!

Как отчаюсь - так в прорубь ныряю, чтобы радости мира познать.
Да одно меня лишь огорчает: стали сильно морозы сдавать.
И вода не такая, как надо, да и льда вместо гирь не найдёшь.
Сокрушается льдинок громада, как правителя хитрого ложь.

Скоро греться придётся на пляже, у реки пересохшей почти.
Где пропитые, грязные, в саже, ходят возле моста рыбаки.
Бабка лыжи взяла - еле едет, снег лепучий етит его мать.
Право всех, кто весной нынче бредет будем сразу в психушку сдавать.

Но помчит, когда мощь ледохода я за льдину опять уцеплюсь
Проплыву мимо старого брода и залезши наверх помолюсь.
Ледяным до конца не являясь я на льдине костюм повезу.
В Бирск домчусь из Уфы всем на зависть - там брат бабки схоронен в лесу.

Посещу их могилки и в храме помолюсь за былую красу.
А уж против теченья обратно плыть я силы в себе не найду.
Сесть придётся в автобус иль в трактор, не трястись же опять на возу.
Как в Уфу не охота обратно - заночую под Бирском в лесу...

Но хоть кто-то обязан остаться в прахе бывшей стрелецкой Уфы.
Я вернусь и врагам всем на зависть отращу по-гусарски усы.
А потом, когда кончится это, под Уфою пачить не хочу.
Схороните подальше поэта от проклятой Уфы, всё прощу.

Тут тяжелая жизнь проходила, тут и предкам моим не везло.
Будет пусть ближе к счастью могила всем врагам моим  вечным на зло!
До того ж непременно я плюну на погост тех, кто зла мне желал.
Всех врагов в деревянных костюмах переправлю к их князю на бал!