Паутина

Паутина сна липкая. Очень липкая, упругая и прочная.
А. знает это. А. пытается вырваться. Не выходит.
«Черт. Вот влип», - подумал А., с силой впечатанный обратно в продавленный диван.
Затем на минуту сознание его отключается. Начинается череда смутных видений. Минута длится бесконечно долго, видения изматывают.
А. прерывисто дышит. Веки его подрагивают в такт биению часов на стене.
А. точно знает, что должен сделать, чтобы прекратить это. Он должен постараться открыть глаза. Должен прочитать слова, которые всю прошлую неделю выписывал на потолке. Слова Силы.
Краска скатывалась. Известка неизбежно сыпалась А. за шиворот. Но ночь за ночью он продолжал писать Слова. И на исходе недели закончил. Обессиленный, упал в кровать и уснул.

Паутина обволокла его полностью за каких-то пару часов. А. проснулся от своего полузадушенного крика и все понял.
Теперь он испытает силу Слов. Другого выхода все равно нет.
С трудом вынырнув из очередного полукошмара-полувидения, А. судорожно хватает ртом воздух. Воздух клейкий и терпкий.
А. пытается приоткрыть глаза. После нескольких попыток у него получается.
Из-под паутины А. оглядывает комнату. Темно, но в открытое окно пробивается немного лунного света.
«То, что нужно», - проносится в голове у А. Он пытается сфокусировать взгляд на потолке. Разобрать Слова. Прочесть. Вырваться из проклятого кокона.


А. отбрасывает в сторону. Свободен. Он скатывается с постели на пол и еще минут пять лежит на спине, тяжело дыша. Потом встает и, по-собачьи отряхиваясь, сбрасывает с себя оставшиеся клочки сонной паутины.
В полумраке квартиры А. добирается до ванной и включает свет. Из зеркала на него смотрит нечто с сероватым от бессонных ночей лицом и впалыми щеками. Темные волосы прилипли ко лбу. Но губы А. кривятся в улыбке. Ведь он справился.
А. идет на кухню, распахивает окно навстречу ночному воздуху и закуривает.
Теперь он знает, что готов.