Эээ-х!

Белых скатертей тишина, блеск приборов стерильно чистых,
на салфетке залом у кольца, танец света в стекле ребристом.
Кожа стула. От лампы круг - мягко-сливочный оч,чень вкусный,
и народа совсем чуть-чуть, даже как-то уютно-пусто.
Без надрыва сипит саксофон, весь в нирване, шуршит ударник,
ниоткуда, как чёрт, возник сомелье - погребца начальник.
И давай с придыханием "дуть", предлагая свою палитру,
а друган ему: -  слышь, мужик, нам бы водки холодной. Литру.
Давит горло заморский шёлк, "лагерфельд" - не с базара майка,
но, вот рожи, куда их деть? Сразу видно, что "лейка-шайка".
Напрягается фейс-контроль, желваки-кулаки катая,
ну, а нам так хотелось петь! Так хотелось немного рая.

...добирали до рая в "чипке". Баянист в уголочке нетрезвый,
нам за сотку исполнил романс, за гранёный про маму песню.
А "Бродягу" народ подтянул. Лилась песня в прокуренном зале.
Сунул друг "лагерфельда" в карман, улыбнулся: - гожо погуляли!

               03.03.14.