Распутник

                1
Надеюсь, ты не будешь плакать.
Я не вернусь, забудь меня.
Из года в год, день ото дня
Венок лавровый или плаха
Все ждут и ищут мою главу,
Которая не ждет покой.
Забудь, что был, что был с тобой.
Скандальную я выбрал славу
Под полудремлющей звездой.

Одною ночкой с проституткой
Под шорох денег, сладкий стон
Играющим, как Аполлон,
С ее дешевой мятой юбкой
Забудусь в сладостном экстазе,
И про тебя совсем забыв,
Совсем другую я вкусив,
Испачкаюсь в постельной грязи,
Ее ничуть не полюбив.
                2
Переходя от женщины продажной
К пучине новых сладостей разврата,
Ища искры в глазах игриво-влажной,
Стал как тюльпан, лишенный аромата.
Что будет дальше – для меня не важно;
И к честной жизни уже нет возврата.

Все женщины за сладкий миг обмана
Пойдут за мною чувственною тенью.
Одна услада – никогда ни рано
Отдаться пламенному наслажденью.
Без вкуса к жизни станет все туманным,
Подверженным лишь серому виденью.
                3
Илья, мой друг, я верен был одной,
Ее любил три года неустанно.
Но не сумел так сделать, чтоб со мной
Была она.
Илья, мой друг, я делал все, что мог.
Ее влюбить хотел, но, как, ни странно,
Она же оставалась, видит Бог,
Не влюблена.

Но до конца надежду я хранил –
Она расстанется навек с любимым.
Я в этой жизни лишь ее любил,
Ее одну.
Затем стал пить я, пряча свою боль.
Пил каждый раз, как день казался длинным.
На дно смотрел я, глядя в алкоголь,
И шел ко дну.

Так год прошел, настал тот самый день,
Когда она рассталась вдруг с бой-френдом.
Тут появился я – вторая тень –
И шел за ней.
Мы проводили вместе вечера,
Но не богат был я, и имя брендом
Мое ведь не являлось ни черта.
Любовь ценней?

Нет! В этом мире деньги выше чувств.
Во всяком случье  для нее уж точно.
Быть можешь, полон чувств и безрассудств,
Но при деньгах.
Потребность в безопасности сейчас
Ассоциируется, и так прочно,
С деньгами, статусом. Блажен тот час,
Когда все в прах…
Нет! Лирику оставим на потом.
Сейчас о ней. С другим встречаться стала.
Не знаю, что нашла она в другом,
Но с ним была.
Я повзрослел тогда, не просто ждал,
С ней встретиться стремился неустанно.
Боролся долго. Все же проиграл,
Ее взяла.

Я думал лишь о ней, не мог забыть.
С одной встречался, что-то в ней знакомо.
Напоминала ту, с кем хотел быть,
Черта одна.
Расстался с ней, встречаться стал с другой.
И в ней нашел, что посчитал влекомым.
Напоминают все мне лишь о той,
Кто мне родна.
               
                4
Илья молчал, не зная, что сказать,
Глаза поникли, были сжаты скулы.
Он снял очки и стал их протирать.
Что ожидать мне от его натуры?

Тогда я сам нарушил тишину,
Сказав: «Погряз я в беспробудной фальши,
Со многими бывал, любя одну,
Но с ней не смог даже общаться дальше».

– Остановиться – очень сложный ход,
Который должен сделать непременно.
Попробуй делать все наоборот, –
Сказал Илья до боли откровенно

И продолжал, – Уходишь ты ко дну,
Не заводи любовных отношений,
Забудь про всех, но выбери одну
И с нею будь до всех высвобождений

Из состоянья психики, в каком
Привык ты находиться очень часто.
Не допускай, чтоб жизнь шла кувырком,
Нельзя роль получить в ней безучастно.

                5
Я выбрал бары вместо проституток,
Искал там, попивая виски,
Ту самую – «Одну».
Билл Клинтон прав был, совершив проступок, –
Уж лучше Монику Левински,
Чем каждый день страну.

                6
Я смотрел на нее, что сидела за стойкой,
Попивая Мартини из рокса.
К ней один подошел с украинской настойкой,
Перемешанной с клюквенным морсом.

Разговор он завел, сам себе восхищался,
Весьма пошлым дразня анекдотом.
Рассмеялась она, пока он улыбался,
Весь покрытый и дрожью, и потом.

Больше слов не нашел и сконфуженно сжался
К барной стойке, к пустому стакану.
Да, банальный конец их знакомства достался
Осрамленному парню-болвану.

Если вздумал выиграть в «Динамо» ее же –
Сделай так, чтоб она не играла.
Ведь задача ее – чтобы ты стал ничтожен,
Для себя она значимей стала.

Тут второй подошел, весь прилизанный лаком,
В дорогой аккуратной одежде.
Угостил он коктейлем ее с арманьяком,
Получить куш вниманья в надежде.

Начался разговор, долгий, льстивый, с сарказмом.
Объяснял свою значимость в мире,
Угостил он еще, но отвергнут был разом –
Убежал, поджав хвост, обессилев.

Да, девчонка – не промах, она коль в «Динамо»
Превосходно, умело играет.
«Для тебя стану первым, кто выроет яму,
Первым, кто тебя в ней закопает…», – 

Так подумав, мгновенно я принял решенье –
Этой ночью со мной она будет.
Достал спички и, чуточку выждав мгновенье,
Стал к ее полуполной посуде

По одной выставлять аккуратно все спички.
«Ну, начни разговор и … отдайся».
– Что ты делаешь? – тон поменяла привычный.
– Не мешай. Это тест. Догадайся.

– Догадалась, мне кажется, – после раздумий
Проронила она удивленно.
– Молодец! – развернулся я лихо на стуле,
Стал смотреть на нее оживленно.

– Меня Ольгой зовут. А тебя?
                И я тоже
Ей представился, к ней прикасаясь.
Холодок пробежал по изнеженной коже,
Подняла она взгляд, улыбаясь.

Я же трогательными считаю всех женщин,
Так бы трогал их, трогал и трогал.
Положенье не может дать сбоя и трещин.
Я примкну к ее нежным истокам…

Заказала Мартини она себе снова,
Бармен взял с нее деньги за вермут,
Повторил он мне виски, при этом ни слова
Ни сказал. «Мне бесплатно, наверно».

Бармен Леша – мой друг. Мы с ним оба на столько
Близки были. Всегда выручали
Мы друг друга. Давно за одной барной стойкой
Мы работали днями-ночами.

С Ольгой мило общались и жадно о личном
Задавали вопросы друг другу.
Ее волосы трогал, и было приличным,
Когда ей на колени я руку

Положил, ожидая реакций ответных,
Но ее ничего не смущало.
Выход будет ее всех желаний заветных,
Что она в себе долго скрывала.

– Закажи мне Мартини, – глядя опьянено,
Попросила она меня позже.
– Я курить, – ей ответил слегка отстраненно
И ушел, оставляя, похоже,

В исступленье ее, во фрустрации, злости,
Чтоб потом мне ее обработать
Было легче… Вернулся, сказав: «Ольга, бросьте,
Нам уйти не мешает, здесь что-то

Слишком скучно становится, может, поедем?».
Ее за руку взял, вел на выход.
– Не хочу… Мы не знаем друг друга… Мы бредем…
По спине ей рукою на выдох

Проводил в тот момент, как она говорила,
А затем повторил вновь движенье,
Шепча на ухо ей: «Здесь довольно-то мило,
Я доставить хочу наслажденье

Этой ночью тебе. Ну, поехали, Ольга».
– Не могу устоять. К тебе едем?
– Да, ко мне. Лишь возьму я вина и не только...
«Все, попалась она в мои сети».

                7
О, девушка, облитая вином,
Не говори мне: «Нет»; не говори: «Потом».
Я поражен. Я одурманен страстью.
Из сексуально откровенных пассий
Я выбрал лишь тебя. Ты – мой соблазн.
Тела сольются в пламенный оргазм,
Услышу твой пульсирующий стон.
О, девушка, облитая вином.

                8
Ольга, свидимся ли снова?
Вспомню ль вкус блаженных губ?
Выбрал путь я незнакомый,
Ухожу от здешних груд.

Пусть разлука не преграда;
Каждый миг сыграет роль.
Свидимся – так, значит, надо.
Ну а нет – тогда уволь.

Нет, не жди – не будет хуже.
Будет у тебя другой.
Свидимся – так, значит, нужно.
Ну а нет – тогда уволь.
                9
«Жестоки игры те, в которые играют люди,
Не замечая, что все правила игры
У одного становятся судьбою для другого.
Один с другим играет. Право, кто его осудит?
Тому, с кем ты играешь, как концом иглы,
Пронзаешь душу, сердце жаля, лишь красивым словом.

Тогда покой скорее ты найдешь, когда в твои же
Начнут играть простые игры, но с тобой.
Но правила игры совсем не к этому стремятся.
Лишь боль несут тебе, когда другой игрок все ближе
К тому, чтобы летать от счастья; и покой
Не обрести тебе. Готов жестоко распрощаться

С тобою в этот он момент. Твоя судьба в том только,
Чтобы других прозрачность видеть, как стекло,
И получать признания от той, кого ты ранишь.
Взирать на боль и грусть ее, не сожалеть нисколько,
Но лишь до встречи с той, к которой так влекло,
Объятия которой до сих пор еще не знаешь…» –

                10
Черный-черный человек замолчал
И поправил очки свои черные.
Я ему после честно сказал:
«Ни к чему отношенья никчемные.

«Я люблю тебя» – слоган всего
И почти не имеет значения.
Почему-то все люди его
Не используют по назначению.

Этот слоган – всего лишь слова
И для чувства нет места почетного.
Оскудела моя голова
Да и мир оскудел, ну и черт его…»
Черный-черный человек покачал
Головою с прической «под Черчилля»:
– Ты рожден, чтоб блуждать, и причал
Не найти тебе – так предначерчено.

Ты – распутник. Живи для чудес,
Поддавайся все время влечению.
В этом мире имеет тот вес,
Кто легко может плыть по течению.

Жизнь трудна, но подобна игре.
Каждый сам как решает играть ее.
Доиграть – очень сложно; и грех
Не закончить сложнейшую партию.

Твое тело – обычный замок,
За ним кроется скромно душа, а ты
Ее прячешь» – сказал, тут же смолк
И достал черно-белые шахматы.
 
                11
Разбросана по шахматной доске
Игра на шестьдесят четыре клетки.
Ход сделан, и противник в тупике,
В блокноте приписав свои заметки,
Готов, чтобы спастись, отдать ферзя,
Дрожащим взглядом бегло пригрозя,
На b4 двигает ладью,
Во мне узрев жестокого судью.
Не интересен ферзь мне как фигура,
Король мне нужен, ведь губа не дура,
А сам я действую лишь так, как я могу.
Возможные ходы из положенья
Решительно я комбинирую в мозгу
И белой пешке придаю движенье.
Ошеломлен противник – ферзь не взят –
И беспрепятственно коня сметает,
Решением таким приблизив мат,
Его который вскоре ожидает.
Слона я продвигаю на d6,
Чтоб взять ладью, я выставляю шах,
И через миг ладья в моих руках.
Злясь, черный ферзь решил слона поесть:
«Такой наглец со мной не уживется!»
Ход делает, так не обдумав спешку.
В ответ я дальше продвигаю пешку.
Последний ход у черных остается...
Ну, все, заканчивать игру пора,
На пад не оставляя ни зацепки.
Продвину пешку за восьмой квадрат,
Противнику придет и шах, и мат.
О, шахматы, великая игра,
Игра на шестьдесят четыре клетки.   
      
                12
Во избежанье попусту проблемы,
Еще вначале должен был сказать,
Едва ли, вдаль не отходя от темы,
Замечу, чтоб читатель мог понять, –
Я стал героем собственной поэмы.
Довольно лестно о себе писать.
Продолжу, многое оставив за плечами, –
С Ильей беседовать мы стали вечерами.

В одной из встреч беседу завели,
Сидя в кафе классическом за баром, –
Работорговли времена прошли,
Но женщины поныне чтут товаром
Самих себя; лишь те, кто не смогли
Себя продать, то отдаются даром.
Довольно-таки откровенное сужденье,
Но доводы ему нашли мы в подтвержденье.

Во-первых, если брать определенье,
Товар – продукт труда, произведен
Ради продажи. Веское значенье,
Если учесть, что человек рожден
За счет труда. И если есть сомненья –
Развею их: всяк свойством наделен
Иметь свою и потребительскую цену.
В товарообороте все взошли на сцену.

А во-вторых, ту женщины черту
Имеют, что в товаропроизводстве
Используют в борьбе за красоту
Товарной этикетки. Видно сходство?
«Оберткой» можно спрятать пустоту
Или свое моральное уродство…
Я понимаю, что встречают по одежде;
Что не заметят ум, приходят же в надежде.
………………………………………………………………….
………………………………………………………………….
                13
Пишу, Мария, я тебе письмо:
Смертельно ранен – так уж суждено...
Был опьянен я, думая о вечном,
Но жизнь, увы, безумно скоротечна.

Ты завтра все начнешь с нуля,
Полюбишь вновь, но не меня.
Угаснут жар и пыл мои, как свечка.
Я понял: жизнь безумно скоротечна.

Пройдут десятки лет, и вдруг
Ты спросишь: «Был ли этот друг,
С кем я была наивна и беспечна?
Наверно, жизнь, и, правда, скоротечна...»




                14
Глаза полуоткрыв, глухие видеть стены,
Едва зовущие меня.
И в этом полусне они благословенны
Изжитой сказкой бытия.
И видеть в памяти утраченные лица
Тех, кто был дорог или мил,
С кем я не смог по-человечески проститься, –
Сейчас уже почти забыл.
Метаюсь от тоски до суетной тревоги
И возвращаюсь вновь к тоске.
Живете в памяти – бесстрастные, как боги, –
Но образ ваш на волоске.
Вы лишены всего. Вам ничего не надо –
Всплывать лишь редко в полусне –
Не знаю я, к чему такая вам отрада.
Все умирает в тишине.
Потухнет образ ваш, как тень мечты бессильной,
Ушедшая, как старина,
Дарую памяти о вас покой могильный,
Забуду ваши имена…

                15
Черный-черный человек,
Черный, черный,
Ты опять пришел ко мне
Черным чертом.

Ты без стука входишь в дверь
Шагом волчьим.
Ты садишься на постель
Тихо, молча.

Ты глядишь в мои глаза
Равнодушно.
«За окном прошла гроза,
Очень душно,
Отвори-ка ты окно,
Впусти воздух»
– Твоя воля, все равно
Уже поздно.

Не спасет сие тебя.
Миг дороже? –
Отворив окно, глядя
На прохожих,

Повествует человек
Черный-черный, –
Отживаешь ты свой век
Низко, черство.

Тебе плохо – я пришел
В час нежданный
За твоей мирской душой,
Окаянной.

Отдай душу и пойдем
От мытарства.
Будешь доблестным царем
В моем царстве.

«Не зови меня с собой,
Не пойду я.
Уходи, даруй покой, –
Негодуя

Говорю тогда ему, –
Убей, ибо
Не пойду в твою тюрьму –
Таков выбор».

Рассмеялся надо мной
Черный-черный:
– Хочешь ты найти покой
Так никчемно?

Не найти покой вокруг,
Кто в себе же
Не нашел его, мой друг.
Ты все реже

Веришь самому себе,
Презирая
Всех, кто рядом, и везде,
Сам не зная,

Хочешь попросту успеть
Что-то сделать,
Пряник получить иль плеть –
Твое дело.

«Уходи, гори в огне,
В пасти черта,
Черный-черный человек,
Черный, черный».

– Ты смешон… Возьми, держи
Это зелье.
Это способ продлить жизнь,
Лишь поверь мне. –

Протянул он мне флакон
С красным зельем, –
Погрузишься сразу в сон
На мгновенье.

Но проснешься ты другим
Абсолютно.
Сам себе и помоги,
Коль не трудно…