Пластаясь

Давным-давно, не помню дат.
Дома были большими, а небо высоким.
У магазина, понурясь, сидел солдат
без ног. При орденах. Был сотым
в очередь за хлебом - квадратным кирпичём.
Но с грустью говорили: Да, лишь бы не война.
Ну, а вожди с экрана ни о чём
вещали, и ждала страна
ветров весны, цветения сирени...
Тогда ещё бродили тени
кошек у водосточных труб.
А мой отец чинил тулуп
огромный, белый, офицерский,
потом брал чемодан в подпалинах
и уходил на звук клаксона зверский,
оравший, словно раненый.
- Учения? - А это - тихо мама.
Но на стене висела улыбка Сталина
в багетной раме...
Потом был дом, окраина Керчи',
и море тёплое. Не замерзало.
Луна казалась мне огнём свечи,
до кораблей - не до кричишь,
а эхо среди скал, как в зале
для фильмов главных в клубе...
И щёки
бабушки
в глубоких складках.
А на ладошке -
сахар, медово сладкий
в больших по праздникам кусках...
Меня будили для марш броска,
когда рассвет брал в руки небо...
Я шёл в сандальях косолапых
и знал, что скоро понесу
обратно две буханки хлеба...
А запах...
Малина пахнет так в лесу...
И я кусал, отворотясь и каясь,
пока не видел Бог.
А на тележке ехал рядом, пластаясь,
мой дед без ног.