Душа в плесени

Подцепив костылём низ дверцы шифоньера, он потихоньку распахнул  её. Появилось большое зеркало – по несколько часов в день он глядел в него, на свою правую культю. Совершая ею разнообразные движения, он никак не мог свыкнуться с мыслью, что цепких пальцев больше нет… Сразу вспоминалось: эшелон вёз их на фронт, звук атакующего самолёта, взрывы бомб, всё в огне…  Сколько же погибло там ребят, которые, как и он, не попали на войну…
Ему дали 1 группу инвалидности, после сложных хирургических операций (пришлось ногу оперировать 4 раза). Он потерял способность самостоятельно передвигаться, и ещё ко всему потеря правой руки… Что ожидало его впереди, если он на пороге жизни калека? В не полные 20 лет… Душа от горя представлялась сморщенным с плесенью помидором, с налётом сажи, образовавшейся от беззащитности, угрюмости. В его глазах перестали играть искорки жизни, радость исчезла с появлением костыля… Осталась тоска, очень много тоски… Как жить?
Четыре стены с потолком казались казематом, клеткой, куда его загнали для встречи со смертью. Он сидел, а мысли нехотя прогоняли в мозгу перспективы на будущее. Перспективы выглядели не лучше его изувеченного тела, иной раз так хотелось истерически орать во весь голос, рвать волосы на голове. Никогда раньше он не думал о смерти, он её боялся до ужаса, а сейчас смерть перед ним обнажалась во всём своём безобразии, смерть гуляла в закоулках разума. Разве мог он, будучи юнцом, думать о том, что есть такие стороны жизни, о которых не принято говорить вслух принародно.
Как правило, в личностных переживаниях человек остаётся один на один с собственными мыслями, никто ему не поможет. Он сам должен карабкаться… Решение созревало мучительно, в удручающем одиночестве – повеситься на ремне, закрепив его на ручке двери… Он повесился…

Записано со слов фронтовика
Виктора Архиповича Ситникова