Я жду

             
Ведь верят люди: праведникам – рай,
Там всё в цветах, там музыка волшебная,
Вкушают души ароматный чай,
Им не нужна гимнастика лечебная.

Нам грезился рай скорый на Земле,
Отмеренный шестою частью суши,
Расчёт был точный, как всегда, в Кремле,
Но мы, наверно, не помыли уши. 

И на Земле пока что всё не так,
И что-то не предвидится просвета,
Иные просто мрут иль гибнут за пятак,
И знака нет с заоблачного света.

Людская мечется в страданиях душа
В разрядах нервных нынешнего века.
Глуша оружием и всё вокруг круша,
Культ смерти окружает человека.

Он память разъедает, сеет страх,
Внедряет в мозг иллюзии бациллы,
Ложь сеет простакам в ушах,
В борьбе за жизнь бойца лишает силы.
 
Мы задаем себе бессмысленный  вопрос:
- Зачем живём, что значим в этом мире?
Что  жизнь, что смерть? – Вопросов -  воз!
Один лишь Бог на них ответить в силе.
 
Но из вопросов для себя  один
Вопросом не решённым не считаю.
В сакральном том, пока хватает сил,
Я выбираю «БЫТЬ»!  Я жизнь предпочитаю.

С тобой, любимая, хотел я быть всегда,
Глядеть в глаза, вдыхать твой запах нежный,
Но так не получилось, ты ушла,
И запах твой ловлю я в травах вешних.

Недавно в сборнике я стих чужой нашёл.
Стих о любви, о грустной сердца песне.
Ах, если б так я мог, венок тебе бы сплёл 
Из самых чистых слов, из тех, что всех чудесней.

В стихе есть всё, что мы боготворим,
Прибоя ритм и окрылённость мысли.
Вот ты придёшь и мы поговорим
И о любви и о страданьях в жизни.

С тобой мы встанем рано на заре,
Багровый шар ещё закрыт горою,
Но тень её уже крадётся к морю
Туда, где всё ещё лежит во тьме,

Тебе я прочитаю стих.
Долина будет в розоватом цвете.
Мы будем счастливы, как дети,
Забудем о летах своих.

Как я хотел бы душу отогреть
И в одиночестве предаться тихой неге,
Со стороны на хищный век  глядеть
В его кроваво-бешеном забеге.

И я всё жду, копаясь в сути дней,
В себе самом, в своих  воспоминаньях,
А ты нейдёшь и нет моих друзей.
Но дети рядом, чувствую вниманье.

Я их люблю и малых и больших,
У каждого свои достоинства, изъяны.
Они мне,как бальзам на раны.
Как жалко, что не видишь их.

Они живут совсем в другом миру.
Я наблюдаю их сквозь маленькую дырку,
Смотрю на них с надеждой и улыбкой,
Но не могу покинуть скорлупу.

«Нелепость» -, скажешь ты, - «оксюморон»,
Не выбирают жизнь, в гроб забираясь глухо.
И скрипку отложи, страдать ей не резон,
Пусть полежит, коль слабоват на ухо.
 
Ты, как всегда, любимая, права,
С тобою мне спокойно и так ясно,
Ведь над тобой и время уж не властно,
Тебя я жду, когда б ты ни пришла.