Обаяние интеллекта

Он пришёл к нам в 10-й класс то ли, как второгодник, то ли из другой школы, что-то там было не то. А он и не учился. Его посадили со мной за одну парту.

Когда Афанасий Архипович, учитель математики на уроке стереометрии вызвал его к доске , он нарисовал какую-то каракатицу. Афанасий Архипович долго смотрел на чертёж, походил вдоль доски, заглядывая то с одной, то с другой стороны. Вздыхал. Потом спросил: Что это? Он ответил: Задача. Афанасий Архипович опять вздохнул и сказал: Они не поймут. Нарисуй, как в учебнике.

Наша дочь ходила в школу и не училась. Когда учительница по химии взяла её тетрадку, она долго смотрела на решение задачи. Затем спросила: Ты сама решала?
Настя посмотрела на химичку честными глазами и сказала: Да. -Это проходят на третьем курсе института. Кто тебе помогал? -Папа. -Папу в школу!

Когда Настя сказала папе, что его вызывают в школу, папа долго говорил Насте, что он думает о школе, об учителях и вообще об образовании. -Не пойду! Тогда Настя сказала: Ты неправильно решил задачу по химии. Тогда папа одел свой серебристый итальянский костюм, рубашка, галстук. И на журавлиных ногах зашагал в школу, очень прямо держа свою красивую славянскую голову с восточным акцентом.

На следующем уроке химии учителка, погрузившись взором куда-то сквозь Настю, сказала: Дети! Какой у Насти папа! Все стали смотреть на Настю, а она нетерпеливо ждала, когда это кончится. Химичка после долгой паузы опять сказала: Какой у Насти папа... И ещё раз. Наконец, с трудом выйдя из состояния анабиоза, с усилием вернула себя из прострации.

С тех пор у Насти по химии были тройки, и учительница,когда видела её, мечтательно улыбалась, глядя куда-то сквозь Настю.

То же произошло с учительницей математики, затем физики. С учительницей литературы договаривалась я. Так Настя закончила школу.

Все считали её умной, и она обнаруживала глубокие знания и эрудицию. Она говорила: Это генофонд.

Он периодически попадал в псих. больницу. Я сама определяла его туда, когда становилось невыносимо. Потом мне становилось его жалко, и я подучивала его, что надо говорить врачам, чтобы его выписали.