Пирное утро

В моем голодном сердце сегодня пир.
Я желаю, чтобы кто-то курил и пил -
Если ему хочется пить и курить.
Чтоб достиг цели тот, кто проявит прыть.
Чтобы шулеру тоже было чем крыть.
А суицидник сделал шаг от перил.
Чтоб барабанили по водостокам пустым музыканты
Чтобы с торговкой на рынке философ обхаял Канта.
Чтобы как в детстве все в транспорте брались за руки.
Чтобы как в юности в лужах тонули брюки.
Чтобы как старости разом нагрянули внуки
В смехе, цветах и радостно белых бантах.

Я так хочу апрельских унылых дождей
и голубей, мокнущих под козырьком…
вдруг опустевших рано с утра парковок,
новых автобусов, полных приветливо-сонных людей.
Есть у меня немало таких идей,
Сбившихся прямо в горле сумбурным комом.
Я так хочу просыпаться в тебе молодой весной,
Спящей и солнце отсвечивающей спиной.
Так уязвимо подставившей ягодицы…
Я так боюсь, что такая, как ты, только снится.
Я обыскалась тебя в городах и лицах
Злых, суетливых, кровавой плюющих слюной.

Я утонула, касалась ладонью днищ
Я разрывала сердце свое как свищ,
Ноющее и требующее пищи…
Выше, все выше. Ты спишь на моей груди еще.
Мир еще час – и рождайся, требуй, тверди!
Утро, автобусы, люди - еще впереди.
Выспись, уставший. Подлый, не навреди…
Это мои минуты. Моя идиллия.
Я не хочу, чтобы они уходили.
Но в одеяле ворочается твой сон.
Скоро маршруточник всунет салон в шансон.
Станет тяжелым родное и невесомое.

Ты обернешься, выгнешься до крестца
Я пожалею, что нет у меня резца,
Высечь на камне дрожь твоего лица.
Сердце мое насытилось и мерцает…
Ты приготовишь кофе и три яйца
Пятиминутных, пойманных точно всмятку.
Время! Кондуктор начал свою разнарядку,
Пересекая салон с гримасой бойца.
На остановке курят. Гремит водосток.
Дождь просигналит, словно политлисток.
Иммануил философ был непростой…
Брюками в лужи…
А ты, у перил, постой!