Катин сон

1.

Накануне Прощёного воскресенья Кате приснился странный сон. Да такой странный, что она пребывала в состоянии крайней озабоченности вплоть до самого вечера.

Она даже пыталась пересказать сон своей подруге Маринке. Но из этого у неё ровно ничего не получилось, потому что в пересказе он, сон, выглядел совершенно не таким, каким был. Она даже была в некоторой досаде на себя саму, что затеяла этот пересказ.

2.

А сон был такой. Будто сидит она у своего подъезда на лавочке. В жизни никогда на ней не сидела. Да и когда сидеть-то?  На работе так умаешься, ноги гудят. Продавцом-то набегаешься за день. Да и покупатели бывают «хороши». Ходит одна привереда, нос острый, глаза – иголки.  Пятьдесят граммов того, пятьдесят – сего, и так наименований двадцать.

Короче, сижу на этой лавочке, и подходит старушка. Странная такая старушка. Пыльникам что ли называют плащи такие лёгкие, летние. Светло-серый, старинный  на ней. Седенькая старушка, с палочкой. Подходит и медленно так рядом садится. Сидит. Молчит. Ну, и я молчу. О чём говорить-то?

Через малое время подбегает к ней собака. Тоже серая такая. Дворняга. Села перед ней и говорит. Собака говорит! Представляете?!

- Ты этой, ничего ещё не сказала? – мужским таким голосом произносит и на меня мордой кивает.

Я чуть со скамейки этой не пала. Убежать хочу, а не могу. Ноги ватные и как приклеенная к этой скамейке-то. Старушка отвечает, как ни в чём не бывало: «Нет. Не говорила ещё. Сам скажи».  А псина эта отвечает: «Да если я ей скажу, она описается здесь вообще. Давай лучше ты. А я побежал».  Развернулся и действительно убежал. Вроде собака, а убегал как-то по-человечьи.

Старушка поворачивается ко мне. Лицо морщинистое. Но морщины какие-то добрые все. Ну, немного успокоилась я после псины этой говорящей. И говорит она мне: «Знаешь ли ты себя, девонька?».

- Как не знать? Знаю. Петрушевская Катя, 34 года, в этом доме, в пятнадцатой квартире живу. Снимаю однушку.

- Нет, девонька, не так. Человек-то ты какой?

- Да ничего себе человек. Больше добрая, наверное. Хотя есть одна тётка. Вот прибила бы её, честное слово!

- Не прибила бы, - улыбнулась старушка.

И вдруг вижу я эту тётку вредную, ну, которую имела в виду. И вижу её изнутри, как она на меня своими глазами смотрит и то при этом думает. И в её глазах я совсем не такая, как думала о себе-то.  Надо же! Чёлка у меня дурацкая! На правой стороне халата пятно, которое страшно её раздражает. И что я – медлительная корова!  А, главное, что всё это – правда и совершенно справедливо!

Не успела опомниться от этой тётки, как оказалась внутри Маринки, подруги моей. Какая она – другая! Совсем не такая как я о ней думала. Не то, чтобы лучше или хуже, а не такая совсем! И я – то в её глазах тоже совсем не такая, как я думала, как она обо мне думает. Уф, ну не знаю как и сказать…
Ладно, тётка. Но Маринка-то! Сижу я на скамейке в таком потрясении. А старушка исчезла куда-то.

3.

Целый день после этого сна Катя не знала как ей жить. Всё до него было ясно и понятно. То, как она смотрела на мир, её вполне устраивало и она никогда не подвергала правильность своего мировоззрения сомнениям. А тут… Не на что опереться совершенно. Мало того, что она совершенно не знает, как выглядит в глазах других, но и среди этих множественных восприятий она не знает, кто же на самом деле она сама! Та самая правильная, правильная, самая настоящая!

Она никак не могла понять, как это так, что каждый кто видит её по-своему – несомненно прав! Даже если они воспринимают её так по-разному. Но, ведь, тогда и она права тоже в том, как себя воспринимает и как воспринимает других! Ведь она не хуже и не лучше, а тоже – равная со всеми. И её взгляд тогда тоже правилен и справедлив!

- Что же делать? Ведь не могу же я думать о себе так много противоположного!  Так. Чтобы выжить, нужно держаться чего-то одного. Буду я смотреть на мир так, как смотрю именно я. Во-первых – так привычнее, во – вторых, я со своим взглядом всегда у себя есть.

4.

В понедельник на работе Марина всё приглядывалась к своей подруге. Вроде та же, да не та. Не спорит, не горячится. Халат свой потрёпанный заменила, чёлку заколола под форменный колпак. А с этой тёткой остроносой как радостно обошлась, и даже не притворялась совершенно…

- Кать, что с тобой? Случилось что?

- Не знаю, Марина. Не знаю.

И улыбнулась как-то странно и тепло при этом. Как-то странно и тепло…