Оборотень

В преданиях древних о дружбе и вере
Нет попросту места для страшного зверя.
О нем все забыли и нынче не помнят
О том, от кого лучше спрячься укромней.

Создание ночи. Он скован луною:
Пленен тем могуществом, пленен красотою.
Он вечный бродяга без веры и сердца,
А в прошлом забытом прекраснейший герцог.

Да, было то время, он был всем известен,
И слава дурная несла вновь известья
О нем безрассудном, о злостном и властном,
Об алчности к деньгам и к власти пристрастном.

Лишь ветер предания вверх уносил
О всех тех злодействах, что он совершил.
Он грабил людей, убивал невиновных,
Соперникам всем отомстил хладнокровно,
Казался он зверем, подобным лишь волку.
Такой же свирепый, безумный и колкий.

Любил он охоту, забаву богатых,
Манил его лес темнотой необъятной.
И в ту темноту, в чащу леса густого,
Где сложно найти даже каплю святого,
В ту глушь направлялся охотник без сердца,
А лес приглашал, раскрывая все дверцы
В пучину зеленого, в царство порока,
Навстречу судьбе у реки, у истока.

Он въедет туда, будто славный король,
И не заподозрит, что это лишь роль,
В которую он заигрался чрезмерно.
Играл он фальшиво, играл лицемерно.

И в той темноте, беспросветной и страшной,
Где важно казаться хоть каплю отважным,
Там встретил его у реки, у истока,
Тот славный, забытый потомок порока.

Тот волк был опасен, жесток и коварен.
И шерсть цвета ночи, и взор лучезарен
Светился не солнцем, а пламенем ада.
Зверь нес по поляне старинный дух смрада.

"Король" не боялся, в победу поверив,
И кинулся рьяно на мощного зверя.
Жаль, был ослеплен он надеждою славной
О чудной добыче без тени изъяна.

Но волк не обычный, не просто собака.
В его в венах кровь из костного праха,
В его глазах ярость и жажда порока,
Ему не известна любая тревога.
Он словно бы вирус - живет, чтобы выжить,
Болезнь передать, зов луны вновь услышать.
Его не манит лишь простая нажива,
Проклятие – главное, чтобы лишь жило.

Взметнулся тот волк, шире пасть раскрывая,
Но для игрока лишь забава простая
Вся схватка с злобным исчадием ада.
А шкура чудовища чем не награда!
Убьет, чтоб убить, а не чтобы тут выжить.
О чести и доблести не хочет он слышать.
И это сыграло с ним злостную шутку,
Заставив игрой помутиться рассудку.
Воткнулись клыки, и потек уже ним яд
По герцогским венам. Наш волк только рад.

Но вот, пошатнувшись, упал зверь на землю…
Сырая земля оказалась лишь дверью
В другой мир. Мир тени, мир дьявольской службы,
Мир страшных сомнений и вечных удушей.
С ним герцог упал, опираясь на ножны,
Но как-то спастись от огня невозможно.

И вспыхнула ярость огнем необъятным,
Таким своенравным, таким непонятным.
И тело его, словно вид изменило -
Покрылось вдруг шерстью и кожу закрыло.
Полезли клыки, заскребли землю когти,
Глаза запылали от гнева и злости.
Вокруг все размыто и все непонятно,
Окутано страхом и тенью объято.

И зверь побежал неизвестно куда.
Бежал, чтоб сбежать от атаки стыда.
Он прыгнул и дрогнул, упав вмиг на землю,
Как вдруг пробудились инстинкты, что дремлют.
Исчезла впредь сущность, что раньше была.
И жуткая жажда вмиг пасть обожгла.

А то жажда страха, людской теплой плоти.
В агонии прыгнув, схватить жертву в когти.
И не убежать, невозможно укрыться
От черного беса, что в нем поселился.

Волк мчался на запах, ослепнув от  злости.
А пламя сжигало под кожей все кости.
Поддавшись инстинктам, сознанье стихало,
И только чутье вновь вперед направляло.
Он несся из леса на встречу чему-то,
И жажды пожар разгорался в нем лютый.

Он вышел на свет из под тени деревьев,
И взору его вмиг открылась деревня.

А солнце к востоку клонилось, скрываясь.
Но ночь зверь встречал, лишь луне улыбаясь.
Он вскинул вверх морду, и вопль прорвался
Похожий на крик. И к луне вмиг помчался.

Лишь ветер вновь в памяти все воскресил.
Напомнил о зверствах, что он совершил.
Прогнивший король уподобился бесу.
Такой же коварный, жестокий, бесчестный.

Теперь - демон ночи. Он скован луною.
Пленен своей жаждой и силой чужою.
Теперь, он бродяга без веры и сердца.
Теперь живет волк, и погиб прежний герцог.

Прыжок. Побежал, подгоняемый ветром,
Ночной королевой, желаньем и пеплом.
Он алчен, безумен. Он страшен, коварен.
И шерсть цвета тень, и взор лучезарен.
Забывший о свете, он стал рабом ада,
Зверь гнал по деревне старинный дух смрада.

Убил он немало, напившись крови,
И люди спастись от него не смогли.
Волк рвал на куски, убивал беззащитных,
И вновь разжигая пожары забытых
Кошмаров, несчастий и прожитых бед,
Ушедших, непрошеных, тягостных лет.

Тот демон вернулся, убив невиновных.
И женщин с детьми растерзал хладнокровно.
Он стер ту деревню за час без труда
И вновь побежал неизвестно куда.

Так много речей о том волке ходило.
О чудище злобном, что в тени бродило,
Что вмиг города с карт стирал навсегда
И что умирало под властью стыда.

Прошло много лет, и забылся тот год,
Когда над всем миром царил волчий род.
Когда кровь лилась, хлеще меда в стаканах.
Тогда все забыли о прожитых ранах.
О демоне ночи, что связан луною,
Пленен своей сущностью, силой чужою.
Нет больше его - он лишь умерший герцог,
А есть только волк без веры и сердца.

В преданиях древних о праведной вере
Уже нету места для хищного зверя.
О нем позабыли и больше не помнят
Того, от кого лучше спрячься укромней.