Баба-Яга

Как-то  к  вечеру,  осенним  тёплым  днём,
Шёл  по  лесу  я  с  ружьишком  за  плечом.
Не  охотился:  к  чему  пугать  зверей?
Им  и  так  беды  немало  от  людей.

Под  ногами – ягод  алые  огни,
А  грибов  вокруг – лишь  руку  протяни!
Я  стараюсь  их  ногой  не  придавить:
Не  лежит  душа  живому  навредить.

Словно  сказка,  жизнь  осенняя  в  лесу.
За  кустом  заметил  рыжую  лису,
Две  пичужки  раскричались, – видно  спор.
Их  подслушивал,  краснея,  мухомор.

Заблудился.  Ни  тропинок,  ни  дорог.
На  какую-то  полянку  выйти  смог:
Чисто  прибрано,  и  ель стоит  шатром,
А  под  елью – небольшой,  но  всё  же  дом.

Два  зайчонка  мерят  уши – чьи  длинней?
Оленёнок  щиплет  травку  у  дверей.
Что  за  диво!  Да  куда  же  я  попал?
Я  глаза  протёр,  но  явно  же  не  спал.

Я  к  избушке  незаметно  подхожу
И  в  окошко,  зачарованный,  гляжу.
А  в  избушке  раздымилась  сильно  печь,
В  ней  хозяйка  что-то  пробует  испечь.

Постучался.  Разбежались  зайцы  прочь.
«Как  дела,  хозяйка?  Может  быть,  помочь?»
Оглянулась,  а  глаза,  как  угольки:
«Что  ж,  помогут  здесь  мужские  две  руки».

Сбросил  куртку  я,  прочистил  дымоход,
А  хозяйка  угощенье  подаёт.
Пригубил  я  чашу,  выпил  всю,  до  дна.
Захмелел,  но,  верьте  мне,  не  от  вина.

Белы  руки,  словно  крылья  лебедей.
Я  б  назвал  её  голубкою  своей,
Да  вот  только  жгут  глаза,  как  угольки,
И  тону  я  в  них,  как  в  омуте  реки.

Что  же  делать  мне?  Уйти  в  тот  лес  опять,
И  потом  себя  за  это  проклинать?
И  я  бросился,  как  в  омут  головой
И  шепчу  я  ей:  «Не  нужно  мне  другой!»

Я  шепчу  о  том,  что  руки – два  крыла
И  о  том,  что,  знать,  судьба  меня  вела.
А  душа  моя  кричала  невпопад,
Что  из  чаши  выпил  я  любовный  яд.

И  назвал  её  колдуньей  я  своей.
«Что  с  душою  ты  наделала  моей?!
Я  ходить  сюда  не  думал,  не  гадал,
Но  сквозь  лес  к  тебе  тропинку  протоптал».

Я  зову  её  из  лесса,  как  могу:
«Превратишься  здесь,  в  глуши  в  Бабу-Ягу!
Ох,  судьбинушка!  Попал  же  я  в  беду!
Не  тверди  ты,  что  другую  я  найду!

Да  не  нужно  мне,  пойми,  любви  другой.
Что,  колдунья,  ты  наделала  со  мной!
Если  хочешь  жить  в  лесу  Бабой-Ягой,
Я  согласен – лешим, только  бы  с  тобой…»