мир под моей тетрадью

время ручонкой детской щетину гладит,
трогает губы несмело, целует пряди.
самое важное ищешь в конце тетради,
жжешь, вырываешь, а там,-

ни строки о нас.

злится дитя непутёвое, брови хмурит.
 - пап, ну зачем ты куришь?
 глаза зажмурив, не отвечает.

а с тонких косичек - лён
золотом комнату тусклую вмиг зальет.

время берет за шкирку, бросает дальше.
крик о пощаде беспомощен, тих и сдавлен
властной рукой.

среди храпа уснувших зданий
чьи-то шаги, словно музыка, вторят в такт
юному сердцу: "слепа. холодна. пуста"

всё на своих местах: ни тоски, ни плача.
.
 - пап, ты в порядке?

глаза, отвернувшись, прячет.

это молчание громче, в разы страшней
всякого слова в ответ.

вопреки войне
девочку, что прислонится спиной к стене,
не расстреляют,

останется зверем пленным
в этом куске доживающей век вселенной,
смятой в тугой комок

не его рукой.

слякоть февральская, третий этаж, балкон.
время  потертой обложкой в плечо уткнется,

вновь - ни строки.
разжимаю ладонь, - сорвется
камнем бумажным вниз, но по праву выше
вечных и умерших.
______________

пап, я скучаю, слышишь?

верит мне, слышит, иначе - чего же ради
гибнет в снегу целый мир под моей

тетрадью.