Облава

Рыщет по лесу облава,
шум налево, лай направо.
Волку вспомнили грешки,
развесив красные флажки.
Охотники и егеря,
рожки, ружья, толчея...
Дрожит в страхе волчья стая,
и в атаку рвутся, лая,
борзые - свора лихая,
гон идёт не умолкая.
Волчица рысью впереди,
сердце стучит громко в груди,
там засада, здесь флажки,
предательски и воровски.
Бежит, спешит судьбы не зная
пена у рта, изнемогая,
теряя силы и сознанье,
притомилась, ноги раня,
безысходность,безнадёга.
Куда выведёт дорога?
В страхе волчица и волчата,
и матёрый волк - расплата.
Но за что? Не знает серый
наказанье ждёт, потери.
Их вот-вот загонят в угол
и вожак стаи напуган.
Обложили волчью стаю,
много крика, много лая.
Свора мчится по пятам,
нет спасения волкам.
И натыкаясь на флажки,
сужаются плотней тиски.
Заматерелый серый волк
с тыла охранял свой полк.
Опасался, точно знал
он про ружья, про запал.
Оглянулся волк матёрый
и конец его был скорый.
Выстрел грянул, стон раздался.
Ручьём кровь, судорги, скончался.

Угроза мчится по пятам,
сердце стучит, в тревоге тело,
словно ток по проводам -
искра надежды заалела.
И темнота, и риск, и сбой
неравнодушно трепетала
каждая клеточка, и вой
невольно прозвучал устало.
Волчица бег притормозила,
подняв пасть глухо завыла...
Выручай, или пропала
малочисленная стая.
Прочь рванула от погони...
Себя не чувствуя, не помня.
Уводила в глушь волчат,
осиротел малый отряд.
Чада, следуя примеру,
во всём матери поверив,
махнув, что духу от злых псов,
оказались вне флажков,
мчались в надежде и тревоге,
наст в кровь резал волкам ноги.
Нет времени, чтоб горевать,
в дебри бежать, себя спасать,
изнемогли, что дальше ждать!
Надо жить, иль выживать.
Потом ночью, когда спали,
сны тревожные видали.
Вновь муки, боль, холод и дрожь,
а для чего же ты живёшь?
Волков невинная слеза
им набегала на глаза.
Они не поняли за что
им причиняют люди зло?

Зимней облавы резонанс
еще аукнется не раз.
Борьба за место под луной,
борьба до смерти... час такой.
В каждом доме, в каждой хатке
свои законы и порядки.
Каждый хочет спать, дышать
и есть хочется опять.
Для этого течёт кровь в жилах,
чтоб любить близких и милых.
Ведь сбиваемся мы в стаи,
чтобы сильными впредь стали,
блюдя правила, законы,
но не всё так гладко в доме.
То нехватки, то излишки,
аки львы и аки мышки.
Хочешь есть, ты виноват.
Для чего ж растят ягнят?
И волк страдает так, как люди,
этой облавы не забудет.
Волчатам снится и не раз
погони гам, кровавый час.
По волку серому грустя,
ружья, собак вовсю честя,
на досуге мнит волчица:
как могло это случится?
Возьму на ум людей повадки,
подстерегу стада у хатки
и отплачу, и отомщу,
пока по серому грущу.
Заберусь во хлев украдкой
узнают люди волчью хватку
или в поле, на лугу
стада овец подстерегу...
Грусть нахлынула, однако,
хочет жить волк и собака.
Все страдают, как и люди...
Кровь напрасно лить не будем?
Скорей настали б времена,
забыли, чтоб слово война,
и облавы, и терроры,
и обиды, и укори,
и возмездия довольно!
Ведь жестокость зреть больно!
Кровь безвинно льется, льется
смерть, бесправье, лихолетья.