Король шутов пентавариант

Поливариантные  стихи.
Это, собственно, несколько синонимичных вариантов одного и того же смыслового содержания. Я подразделяю их на две категории: горизонтальный и вертикальный поливариант. Горизонтальный, к которому относится данное стихотворение, заключается в размещении сначала всех первых четверостиший каждого варианта, затем - вторых и тд. При вертикальном сначала следует полный текст первого варианта, затем второго и тд.
Тут возникает вполне законный вопрос: а на фига, вообще, нужно всё это многостишие?
На каковой вопрос у меня нет вразумительного ответа! Что-то я, конечно, могу придумать, но таковские аргументы не кажутся мне убедительными. Ну, например, что каждый вариант (или даже не каждый, а хоть какой-то) может содержать эксклюзивные оттенки смысла, в деталях отличаться от других вариантов и этим быть интересным. Или, что есть удовольствие от знакомства с разными способами поэтического выражения одних и тех же мыслей и чувств.
Хотя главная причина использования всевозможных не типичных форм в сочинении литературных произведений (и изобретения новых форм) предельно проста - найти, по сути, методом тыка нечто такое, чего не было раньше и что будет представлять интерес для читателей. Новизна, знаете ли, по самой человеческой природе - антискучна! А суть искусства и состоит в том, чтобы бороться со скукой.
Когда литературное мастерство доведено до предельного совершенства (что с человечеством произошло уже в 19 веке), тогда творчество - для тех писателей, которые хотят им заниматься - заключается в поиске всевозможных частностей формы (как правило) и содержания (гораздо реже) и построения из частностей, деталей самостоятельных систем. Примеры удачных опытов такого рода общеизвестны: Антон Чехов - емкая проза; Уильям Портер (О'Генри) - концовки, всегда противоречащие логике сюжета; Владимир Маяковский - новая поэтика, суть которой - ещё большее сближение поэтической и разговорной речи, большое количество неологизмов, "рваный" ритм, иная графика стиха.
В качестве неудачного примера достаточно привести Джеймса Джойса - просто потому, что его хваленого "Улисса" никакой более-менее нормальный человек для собственного удовольствия читать не будет. Вот если кому-то очень хочется помучиться посредством чтения - тому "Улисс" как раз придётся кстати.
Так что, насколько мой опыт поливарианта удачен и будет ли он востребован, хотя бы даже и не слишком широко, одному богу известно. Как и многочисленных других практикуемых мной изысков, придуманных задолго до меня, но очень мало кем реализуемых.

                1.
Шут  пошутил – и  снова  в  глаз  попал,
Ему  бы  в  короли,  да  сам  не  хочет,
И  правильно – чрезмерен  пьедестал,
Ведь  править – это  вам  не  языком  ворочать.

Паяц  опять  острит  по  делу –
Ему  б  возглавить  балаган,
Но  Карабасом  неумелым
Не  станет  он  назло  врагам.

Хохму  выдал  в  масть  петрушка –
Впору  барином  ему,
Дельный  на  словах,  болтушка,
Да  заботы  ни  к  чему.

В  больших  коллективах  найдёшь  остроумца –
Смехач  бузотёрный,  а  дело  толкует,
Таланты  таким  для  сатиры  даются,
Начальство  они  хорошо  критикуют.

Вякало  смеякало  точнякало,
Но  для  управленья – просто  бякало,
Чтобы  населенье  не  заплакало,
Лишь  пороки  кроет  яро,  какало.

                2.
Король  шутов  и  шут  народных  масс,
Он  приколист  текущего  момента,
Любимец  люмпенов,  сказатель  звучных  фраз
И  скандалист  пиарно-перманентный.

Смешней  любого  всех  потешит,
Актуалист  и  куплетист,
Простягам  правду-матку  режет,
Всегда  рекламно-голосист.

Слёзно  сборище  хохочет –
Оплошавших  не  простит,
Не  забудешь  между  прочих –
Хамской  кости  угодит.

Мастак  буффонады  и  клоун  всеобщий,
Приложит-отмочит – и  люди  одобрят,
Уест – и  отыщет  решенье  попроще,
Попутно  для  дела  хоть  с  кем  да  повздорит.

Всех  пересмеяло,  взбудоражило,
Кухонною  сварою  раскрашено,
И  над  злободневным  покуражилось,
Свет  пролить  на  тёмное  отважилось.

                3.
В  сообществе  ментального  ворья
Имеет  свой  кусок  богатств  и  славы,
За  самый  маленький  процент  вранья,
Ей-богу,  заслужил  такое  право.

Там,  где  крадут  и  хвост,  и  гриву,
Не  зря  богат  и  знаменит,
Ведь  врёт  не  так,  как  мерин  сивый,
Лишь  разве  краски  подгустит.

Средь  мздоимливых  мерзавцев
Брешет  менее  всего,
И  хоть  явный  тунеядец,
Да  прощает  люд  его.

За  длинный  язык  он  неплохо  пристроен,
Хоронят  порою  других  за  такое,
Но,  стало  быть,  милости  свыше  достоин,
Народом  любим – и  душою  спокоен.

Не  крадётся – явно  дефилирует,
Только  то  берёт,  что  инвестируют,
Средь  лжецов  в  правдивости  лидирует,
Власть  родную,  в  основном,  дублирует.