Тетрадь Родиона Волгина Разгром Карамахи

В дыму и пыли мы вошли в Карамахи,
В развалинах позицию нашли,
Но снайпер выстрелил зараза,
Летит заряд к нему на базу,
Гранату  Костя положил, и этот дот свое отжил!
К нему рванул скорей наш взвод, ну, наконец, идем вперед!
Я полз неистово дыша,
В двух дюймах пуля то вошла
От  головы моей в кирпич, хлестнул мне в щеку точно бич
Кирпичной крошки грязный гейзер и с кровью смешанный донельзя,
Тек из под каски липкий пот!
Плевался, вытирая рот,
Я в доте вражеском разбитом, теперь дорога нам открыта,
Нас танк поддерживал огнем, всадив снаряд в бойниц проем!




А через день в Карамахи войска заняли все высоты,
В ущелье поползли боевики и прилетали самолеты,
Бомбили там врага скопленье.
Валялись трупы, много пленных,
Оружия, трофеев ценных.
Наемников здесь много воевало, они сдаваться не желали,
И застрелили мы арабского парнишку вместе со снайпершей латышской.
Все это было странно, дико!
Война устала быть безликой
К нам обратив свои гримасы, среди растерзанного мяса!
Бандиты побежали в горы, их добивали там дозоры,
С отарами уйти пытаясь,
Боевики под шкуры зарывались,
И так ползли среди овец! Кто хочет жить, тот молодец!
Но отчего же мирно не живется? И плач над миром раздается,



Пока в чужую шкуру рядится хищник озверелый,
И доверяет ему сдуру народ безликий, онемелый,
И позволяет надругаться,
Над совестью, над Верой, Правдой,
И словно оглушен отравой,
Идет вперед  на злую бойню, и имя помянув Господне,
Прозреет лишь у смерти в лапах! Распространяя странный запах,
Ползет война вдоль рек в долины,
Согбенные кривые спины
Бичует огненной веригой! С открытою приходной книгой
Стоит паромщик в капюшоне и души лезут обреченно
В его облезлый старый струг,
И кто-то обернется вдруг,
Рванется к милому подворью… Но словно побежденный хворью,
Потупит сокрушенный  взор! Взяв на себя чужой позор,



Герой предстанет пред Судьей и с непокрытой головой
Пойдет к Чистилища твердыне, но жар его души остынет,
Когда Минос свой хвост завьет,
Отправив множество солдат
В жестокий беспросветный ад!
В разгромленном, разрушенном селении мне вспоминались беженцев глаза
Когда пред нашим наступленьем и женщин и детей вела стезя
Из стен добротных и достатка
В гнилую странников палатку!
В глазах их – ужас и Кадар, надолго опозоренный мужьями…
Но не запятнан млад и стар мужскими грязными делами!
Безвинный получает наказание,
И смутное души терзанье
Уже тогда мне доставляло боль! И Веди и Добро Глаголь
Язык Истории могучей над Рока черной грозной кручей!



Войска устали после боя, переживали боль потерь,
Мы живы, нас как прежде трое, и это счастье, ты поверь,
Читатель мой, излишне строго
Взирающий на тайный смысл
И ищущий живую мысль!