VIII. Сучан

Из цикла Детство и юность.

Экспедиция Дальневосточная
Ленинградский маркшейдерский трест
Показалась мне вывеска прочная
И на поисках ставлю я крест.

Партия находилась в Сучане
Отдалённый Приморский район
Но бывать не пришлось мне там ране
Мы пришли к соглашенью сторон.

Применили там аэросъёмку
Нужен партии специалист
Отложил камералку в сторонку
Ремесло я, фотограмметрист.

Полевые работы зимою
Но без транспорта как проводить
И в метели с одеждой худою
На себе снаряженье носить.

Партии руководство в Сучане
Не готово её возглавлять
В топографии новое в плане
Не успевшее его познать.

И условия были тяжёлые
Не приходится нам выбирать
Были мы молодые, весёлые
Могли трудности одолевать.
 
После работы надо согреться
В общежитие вечером стол
Стакан водки и красного перца
Организм чтобы в норму пришёл.

Потом карты всю ночь, преферансы
Надо спать, завтра рано вставать
Завтрак утром, коль были финансы
Нет, то так на работу шагать.

Сидишь в ненастье на вычисленье
Потеноты чтобы вычислять
Может быть таким соотношенье
Неопределённость может дать.

Координаты так вычисляешь
По четвёртому пункту контроль
Азимутально сопоставляешь
Работ точность и в этом вся соль.

И от мензулы к аэросъёмке
Был болезненный эксперимент
Технорук не знал стереосъёмки
Солдат, бывший не авторитет.

Видят снимки они в первый раз
Мог бы опытом я поделиться
Но топографы старый как класс
Подмастерьем не мог становиться.

Я освоился с теодолитом
И Белицина знал дальномер
С вычисленьем вопрос стал изжитым
После принятых мною ряд мер.

Паутин решал теодолитных
И высотных для точек ходов
Что в единый сплелись монолитный
В один узел, иль много узлов.

В общежитии как-то сидели
В карты резались мы в преферанс
Телефона звонки зазвенели
Обокрали, угро звонит, вас.

Всю зарплату начальник оставил
В ящике небольшом в кладовой
Бывший работяг мальца заставил
Залез в форточку он головой.

И все деньги себе прикарманил
Сел на поезд латыш, был таков
В Красноярске его заарканил
Я служил вместе с ним, Токмаков.

Ральфа здесь же в Сучане судили
Показательным людным судом
Малому же два года всучили
Его освободили потом.

За железнодорожным мостом
Русло влево уходит Сучана
Прямо военный аэродром
Почти рядом с ним сопка кургана.

На той сопке и был опознак
Стою я на ней с теодолитом
Вдруг с винтом из-под сопки моряк
Руки к верху, орёт басовито.

И повёл под конвоем нас в часть
И в особый отдел диверсантов
Звонят по телефону узнать
Охраняют нас как арестантов.

Топослужба системы гражданской
Не была на такой высоте
И в итоге забот дилетантских
Относилась к нам как к мелкоте.

Наконец, офицер дозвонился
Узнал кто мы, и нас отпускают
Солнца диск уж давно опустился
Сапоги наши дорогу знают.

В партии район работ был трудный
Транспортных нам не давали средств
Заработок отсюда был скудный
С кадрами было множество бедств.

И начальники часто менялись
Из каких только не было мест
А условия все оставались
Также топали мы на ост, вест.

Был Сергей Иванович Олейник
Шустрый деятель, он был хохол
Деловой, как заядлый затейник
У него был всегда готов стол.

Партия, вообще-то, Сучана
Местом кадров была подготовки
Бывшая как земля партизана
Местом кадров была перековки.

Тихомиров был первостатейный
Спец по градусам пива, вина
Просвещал он нас в месте питейном
Храм науки была чайхана.

С севера Тихомиров приехал
Что узнал десять лет я спустя
Когда сам севера я отведал
В разговор по случаю войдя.

Предприятий таких было мало
И друг друга могли мы узнать
И пути судьба переплетала
Могло время лишь не совпадать.

Жизнь топографов, геодезистов
Счастлива не всегда и пряма
Коль не в партии ты коммунистов
Могли быть и сума, и тюрьма.

Обречённый на вечность скитанья
Был топограф и геодезист
И квартирные семьи страданья
Лучше, коль одинок ты, как лист.

Частые переезды, сезоны
Нарушали семейный покой
Жизненные нам свои препоны
Судьба ставила в тупик порой.

Часто после занятий эстетных
В чайхане ищем утром следы
Не найдём документов секретных
Ожидают аресты, суды.

В чайхане, улыбаясь, ехидно
Жрицы местные нам отдадут
Позабытые нами постыдно
Документы, за них дань возьмут.

Приобрёл опыты полевые
Назревал камеральный завал
Чтоб работы пошли основные
Предложил мне работу Быхкал.

Главный инженер Союзмаркштреста
Дальневосточный был филиал
Предложил в камералке мне место
Я раздумывать, долго не стал

В камералке завал оказался
На графический метод сгущенья
Малоценный, народ разбежался
Должен исправить я положенье.

Под восковками снимки с центровкой
На все точки линий проведут
И монтируя базис восковки
Все засечками точки найдут.

Метод тот нигде не применяли
Давно редкостью музейной стал
Интересы наши не совпали
Увольненье Быхкал подписал.

Но Олейник начальник известный
В партию топографов искал
И участок с углём интересный
Заявление моё порвал.

И сюда судьба определила
Здесь прожил целых я восемь лет
Освоил Босхард Цейс, это сила
Тахеометр, ему равных нет.

У кладбища, Хабаровск, большого
Вдали за городскою чертой
Стены строят сборно-щитового
И с предельною дом простотой.

У пути в совхоз Чёрная речка
У развилки в аэропорт путь
Теплячок и горячая печка
Всё, что нужно, чтобы отдохнуть.

Городок порта, кладбище рядом
В городке баня и магазин
Не было это всё райским садом
К тем условиям наш брат терпим.

Потом два ещё дома поставят
Огородят забором сплошным
Базой партии так озаглавят
Транспортом разживутся одним.

От Хабаровска-Князеволконки
От Амура до хвойных лесов
Пласт угля простирался не тонкий
Привлекал стометровый покров.

Масштаб съёмки был крупный и точный
Допуск в плане и по высоте
Обоснованием съёмки прочным
Заниматься поручено мне.

Брёл по снегу на лыжах зимою
Тахеометром строя хода
Вьюга снегом хлестала порою
Жгли до самых костей холода.

И геологов тоже разведка
Параллельно детальная шла
Карт готовых исполненных сетка
И запас угля на стол легла.

Пашен под слоем тех плодородных
Стометровые скроют пласты
Сколько ртов проявится голодных
Белозубых на фон черноты.

Всё же доводов голос разумных
Большинством был услышан голов
У сторонников идей безумных
Не хватило, видать, голосов.

Всё пространство до Князеволконки
И бассейн реки Чёрная речка
Мог кошмаром стать угольной гонки
Коммунизма сжигающей печки.

Мою жизнь тогда на этой базе
Определит судьба переломной
Она сдвинулась как бы по фазе
Выплеснула броском в мир огромный.

Поплыву я, качаясь, ныряя
Рыболовный я как поплавок
Корни и часть души оставляя
В тайгу севера, крайний восток.

09.08.2005г.
22.02.2014г.