выскоблило. рембо

я увидел обрыв и
провалился на полу-слов..

и вспомнил как мой язык был отягощен и прежде
что от себя скрывал

как будто меня разразило вдруг
я собственным величием ничтожества
изломанный
в порванном плаще
где-то уже на оборотной вершине алого
остроконечном пике
и ветер хлещет меня кнутами по костям
и паху
да выпирающему зобу

и молнии одолевают мой слух

и я расшатанный и полуразбитый
мои глаза как будто впитали себя самих

мне ничего не страшно, потому что я проявленная галлюцинация самого себя

и может быть, оттого мне так гадостно стало
и оттого меня затошнило

что я надумывал скрыть от себя сущий пустяк
о том как был съеден
об исходившем от ещё сонной плоти -запахе гари

я прижигал себе подушечки пальцев и обляпывал кровью стены

всё для чего?

для того чтобы лошадиный восторг??

для того чтобы затем меня окрестили проклятым благословеньем?

Я готов всё еще раз отринуть. Отринуть и вырвать.
Как те самые убогие жертвоприношения
 оранжевым бархатцев

Перманентные истерии, заключите меня в пергамент..

Я слишком долго омывал свои руки от паутины, чтобы в один несчастный день оказаться желтоглазым.

Я говорю с тобой на твоих языках, повёрнутым в твою плоскость.
 
Я беспредметное отражение твоей огрызнувшейся ненависти.

Стойкая приторная настойка, тлен почти кашемир,
кошмар почти улыбка

И знаешь,

не такие уж и плоские расчёты.

на сеансе вживления в оболочку, я всегда в пускаю в себя первыми -
опухоли да наросты

всех гулких скабрезных и джентельментов вне милости
всех чернокнижников
и червей изрешетивших себя на публичной площади

и обливающихся кислотой пьяниц этой конченой радости!

всех абсурдных глупцов, которых я проклинаю своим же перстнем безжалости.

Где-то там я царь, потому что ты в меня смотришь и продолжаешь линии мои,
и поверенным цирюльником
мне всё чаще представляются квадратные метры нашей совместной жилплощади провально ПРАВИЛЬНОЙ ан-выразимости.

Всё что пишу- пишу разбегающимися термитами а не пальцами

всё что слышу - урчит у моего господина мозга в брюхе.

Слишком много к тебе, я взглядом паскуды кидаю свежее мясо одалиск в одичавшие костры, что во мгновение леденеют спазматической одой к твоему обезглавленному молчанию .

скорее крещённНЫх чем проклятых, друг мой, поверь мне!

и судороги моего тела плавят стены
когда мои часы в тебя стекают
как в теплую канаву
отбрасывают тени старые обглоды

заразись от меня оспой радости, мой милый !

честно, признаюсь тебе

не могу остановиться

Останови меня пожалуйста, когда-нибудь, выключи

потому что я покушаюсь на тебя метеоритами.