Как появился фандыр

                Из нартских легенд

Дом большой для общих сборов, для пиров решили строить.
       Целый год над ним трудились, чтоб работу похвалил
даже сын Гатага вредный. Как закончили, Сырдона
       появиться обязали, сам Сослан за ним сходил.

Дружно стали у строенья. Ждут подсказки от Сырдона:
       «По' сердцу ли дом чудесный? Осмотри, какой изъян
вдруг откроется?» Неспешно он прошёлся, в каждый угол
       заглянул, сказал: «Вот если б...» – да и прочь. Догнал Сослан:

«Погоди, куда помчался? Всем, кто слышал, непонятно, –
       не назвал, чем недоволен, обронил «вот если б...» ты».
«Потому я так заметил, что пустой ваш дом в серёдке».
       Догадались: не хватает надочажной цепи. Рты

все раскрыли: так добротна цепь, заказанная старшим.
       В середине дома гордо цепь красуется. Нужда
за Сырдоном: «Оцени-ка, есть какая недостача?»
       «Неплохой. Однако, если б...» И слова вошли, о да,

в уши каждого. Хамыцу предложили разобраться,
       что Сырдону не по нраву в этот раз. Такой ответ
получил: «Восточный угол пуст у вас, хоть дом отстроен!»
       Промахнулись: нет хозяйки, в стороне восточной нет.

Пригласив одну из женщин, нарядили, как невесту,
       ей в углу восточном кресло приготовили. «Хамыц,
приведи сюда Сырдона: напоследок пусть проверит,
       всё ли в новом доме ладно». Нарт, вынашивая мысль,

поспешил во двор Сырдона. Ждать пришлось: не откликался.
       Нехотя он отпер двери и спросил: «Чего зовёшь?»
«Снова нарты приглашают осмотреть наш дом по чести».
       «На пирах Сырдон – последний. Как надменно молодёжь

на меня бросает взгляды, яств, мол, этому не ставят,
       и напитками обносят, словно я – батрак простой!
Не тревожьте», – отвернулся, у себя хотел остаться.
       «Плохо будет, если к нам ты не пойдёшь!» – к угрозе той

не остался равнодушным, следом за Хамыцем к нартам
       выбрался, но злым и мрачным их переступил порог.
Дом с пристрастием осмотрен: так ли сделано, как надо?
       «Хорошо построен, вижу», – наконец! Но не' дал бог

сил забыть ему обиду, нанесённую Хамыцем,
       в сердце затаил желанье отомстить. Слыхал: в хлеву
у обидчика немало всякого скота, но лучшей
       признана была корова. Заготавливал траву

копнами, тяжёлой, жирной сделалась она на славу.
       А прожив семь лет, корова не телилась никогда.
Все дивились ей, Хамыцу в радость хвастаться животным.
       «Украду его корову! мне на то не жаль труда».

Подобрался ночью к хлеву, только крепкие ворота
       не сумел открыть. Ни с чем он возвратился, думать стал,
как получше исхитриться, крепко досадить Хамыцу.
       И нашёл. Уж день клонился к вечеру, пастух устал,

не заметил, что хитрюга спрятался в хлеву Хамыца.
       Скот загнал и двери запер, в саклю зашагал, домой.
До глубокой ночи, тихо, просидел Сырдон закрытым,
       в сон спокойный погрузилось их селенье. Домовой

наш тогда зашевелился, осторожно двери с петель
       снял, потом бесшумно вывел и погнал к себе тайком
вожделенную корову. Два имел Сырдон жилища:
       об одном все нарты знали, дом был плох, кривил бочком;

а убежище другое так он под мостом построил,
       что никто того не видел. Там жила его семья.
В нём корову и припрятал предприимчивый хозяин:
       «Пропитанье я доставил. Рады будут сыновья!»

Он животное зарезал, разделил на части мясо.
       День за днём его варили и хвалили за едой.
А Хамыц хватился – нету! Золотой его коровы!..
       Чуть не лопнул он от злости: «Попадёшься, дорогой!

Что' я сотворю с воришкой!..» – ищет он упорно вора.
       Слух дошел, что свёл корову со двора как раз Сырдон.
«Как мне справиться с паршивцем?! А спрошу-ка я у ве'щей», –
       и поведал по порядку. Сильно нарт был возмущён.

«Посоветуй, что же делать?» Тайну вещая открыла:
       «И до этой встречи знала, что коровы больше нет.
Мне известно: у Сырдона есть подземное жилище.
       Где оно, никто не знает, бережёт он свой секрет».

«Как же отыскать берлогу голодранца, подскажи-ка!»
       «Кто не знает суки вредной, что Сырдон приворожил?
В тайном доме ночь проводит, ну а утром непременно
       выбегает и проказит». – «Верно, чтобы так я жил!»

«Постараешься – поймаешь. Привяжи клубочек ниток,
       туго скрученных, к собачьей ляжке, да следи за ней.
Побежит она к Сырдону, приведёт к его ночлегу».
       Подстерёг он рано утром ту собаку. Наконец

изловил и нитку к ляжке привязал, как научили.
       Отпустил: «Беги на место!», а она туда-сюда
мечется, никак не хочет выдавать секрет ночёвки,
       ведь хозяину, Сырдону, вышло много бы вреда.

Что ж, Хамыц до полусмерти верную избил собаку.
       Та, спасаясь, убежала, но за ней тянулась нить.
И по нити, как по следу, наконец-то он дознался,
       где от мести оскорблённых смог Сырдон семью укрыть.

Не застал Сырдона-вора, и Хамыца испугались
       дети, сыновья, подумав: «Дада, как ужасен он!»
Доверху наполнен мясом, их котёл кипел. Как понял:
       мясо варится коровы! – гнев Хамыца столь силён

стал! Себя сдержать не в силах, изловил детей Сырдона,
       бросил их в котёл кипящий. В доме поискал, собрал
все остатки от коровы да, взвалив себе на плечи,
       на своё отнёс подворье. Нихас уж Хамыца ждал.

Был Сырдон там, но ни слова не сказал Хамыц, ни слова.
       Тот и шутку приготовил: «Братец, жаль тебя: сейчас
кто-то мясо поедает славное твоей коровы,
       ты же, верно, голодаешь!» – «Зря сочувствуешь как раз:

ежели в котле варилось у кого-то это мясо,
       он теперь найдёт в похлёбке мясо собственных детей».
Сжалось у Сырдона сердце от предчувствия несчастья,
       потянуло к дому нарта – ребятню обнять скорей.

Никого в покоях. «Где же делись все – пора обедать!» –
       думает Сырдон в тревоге. Вилку длинную схватил,
опустил в котел, увидел: зубья зацепили кости,
       понял – это кости деток. Волком бедный нарт завыл,

череп вытащил и ручку, косточки родные ножек.
       Вилку выронил, как саван побелев, оцепенел.
Боги сжалились, и слёзы у Сырдона покатились:
       «То Хамыца злодеянье!» Лоб его огнём горел.

Кости всех детей повыбрал, руку старшего сложил он
       и её основой сделал для фандыра. Натянул
на фандыр двенадцать жил он, что к сердцам вели недавно,
       и запел, давясь рыданьем, тронув каждую струну:

«Мальчики мои, я беден, мне поминки не под силу.
       Но всегда, когда другие приношенье мёртвым класть
на 'очаг' начнут, на небе поминаться станет имя
       старшего сынка, К о н а г а. Чтоб нагореваться всласть,

на 'колено' будут ставить всё, что для покойных нужно.
       Это, У а р а г а  милый, в рай твоя пойдёт еда.
Третий мальчик мой, Ф у а г а, – «дуновением» ты назван, –
       если, поминая, 'дуют' на горячее, тогда,
   
детка, это поминанье для тебя». Излил он душу,
       сына каждого прославил, в горести похоронил
их останки за порогом, в яме поместил глубокой.
       ...К вечеру в собранье к нартам брёл он из последних сил.

Никого не укорял там: «Что принёс? Игру фандыра
       вы послушайте. Чьё сердце не испытывало чувств, –
оживёт, забьётся в горе». Так ударил он по струнам,
       что вселенная внимала стону, льющемуся с уст.

Задрожало высью небо, пролилось дождём на горы.
       Звери хищные лесные не охотятся, грустят.
Птицы стаями слетелись, бедного отца жалея.
       И понурились все люди, с тяжестью вины стоят.

Зарыдали, словно дети, бородатые мужчины.
       А Сырдон играет, сердце выпевает струнам в лад.
«Я дарю фандыр вам, нарты. Среди вас мне жить позвольте!»
       «Нет, не оттолкнём тебя мы! Дар такой вернуть назад

разве можно?!» И волнуясь, Урызмаг ему ответил:
       «Ты родной по крови людям, приходи и здесь живи.
Коль сокровище такое нартам подарить не жалко,
       будь любому брат, какое хочешь имя назови.

Тайн отныне нет у нартов. Для тебя открыты двери
       в каждый дом – живи, где скажешь!» Приняли они из рук
драгоценный дар Сырдона. «Если нам придёт погибель,
       вечной будет песнь фандыра. Подарил его нам друг,

чтобы тот, кто заиграет на фандыре, рассказал бы
       о деяньях славных нартских, нашу память сохранил.
Навсегда он станет нашим, никогда нас не забудет,
       запоёт о битвах грозных у прославленных могил».



Иллюстрация – картина Азанбека Джанаева "Нарт Сырдон".