На берегу безымянного озера...

          

На берегу безымянного озера
В дымке белёсой рассвет бледно-розовый.
К глади озёрной склонившись, глядятся,
В зеркале вод отражаясь, берёзы.
Чайки бесшумно на воду садятся.
Блещут росинки в листве, словно слёзы.

В дымке белёсой замерло утро;
Словно посыпанный розовой пудрой,
Ветром не тронутый, утренний воздух
Чистый, сырой – овевает прохладой.

Лебеди, плавно качаясь на водах,
Спят, паруса приспустившей армадой;
Сгрудившись, сжавшись в комок белоснежный,
Спрятавши клюв меж опущенных крыл,
Дремлют, дрейфуя…

Зима неизбежна.
Дальние странствия требуют сил…
Кормятся впрок плавунцами и рыбой,
Юрко шныряющей между стеблей
Сочных кувшинок и водрослей,
Либо,
Пришлых пленяя красою своей,
Их побуждают, невольно, делиться
Хлебом (намеренно взятым с собой,
дабы позволить душе насладиться
                чудом…)
На фоне воды голубой,
Клюв приоткрыв, грациозная птица,
Вытянув шею, с ладони берёт
                хлеба кусочек
И вас не боится,
Даже напротив, подавшись вперёд,
К вам норовит подступиться поближе.
Вы же, стараясь её не спугнуть,
Руку свою опускаете ниже,
Думая: как бы колени согнуть,
Чтобы на миг поравняться глазами…
Вот уже смотрят с надеждой на вас
Бусинки чёрных доверчивых глаз;
Ваши – полны умиленья слезами…

Всё-таки, как же природа мудра!
Мы ж, зарубаясь в неё топорами,
Всуе её наслаждаясь дарами,
Верим, что та нас простит –
Ведь щедра…

Долго ли?..
Недра её не бездонны;
Время придёт, и наступит пора:
Жадному люду бежать со двора,
С голоду лаять собакой бездомной…
Впредь, день и ночь по пустыне бродя, –
Ибо, мир высохнув, станет пустыней, –
Памятью раны души бередя,
Вспомнит изгнанник, как грубо святыню
Пользовал впрок и без проку – для игр,
Жизнь попирая, являя пороки;
Думал: он царь! – что там лев или тигр;
Бог в небесах! – человеки – пророки!..

«Эй, человек!.. поумерь аппетиты,
Или раскаешься, – вот мой совет!..
Будь ты беспутый, будь ты маститый, –
Но без меня обесценится свет…»
Так вопиёт, умирая, природа,
Силясь привлечь населения взор;
Но, поглощённые страстью, народы
Жаждой наживы живут до сих пор.
Люди глухи наставлениям свыше;
Люди никак не желают понять,
Что не один из них так и не вышел –
Возраст грудной не покинул…
И мать,
Жизни лишившись, не сможет уж боле
Пестовать впредь непослушных дитять…
Долго ли смогут сироты на воле,
Речки молочной лишившись, гулять?..

10.02.02