Вдова

Прошёл печально-грустный день,
Ночь поминальная минула,
Вдова под утро лишь уснула,
Сморило горе, а не лень.

Ей снился муж, что он живой,
Что ходит он, босой, по дому…
К нему касалась, как к живому,
Своей дрожащею рукой.

Над нею, спящей на диване,
В одежде чёрной и платке,
Душа металась вся в тоске,
Почившего,  в любви-дурмане.

Лишившись тела своего,
Душа металась в смертном страхе,
То к кладбищу летела – к праху,
То в сон, жена звала его.

Душе летать так – девять дней,
Ей срок такой отпущен Богом.
 А дальше – дальняя дорога
На Божий Суд судьбы своей.

Коснувшись дочери лица,
Душа помчалась к дому детства,
Стоял тот домик по соседству,
По улице, второй  с конца.

А там, живые: мать, отец.
Душа застыла в изумлении!
-Мы, как и ты, лишь душ свечение,-
К душе, пробилось, наконец…

Заря вставала над Землёй.
Ворвался солнца луч в окошко.
Проснулась и зевнула кошка:
«Приснился что ли голос, ей?..»

Вдова, на ощупь расчесалась,
Умылась хладною водой,
Собрала узелок с едой,
За сборами, всплакнула  малость…

А вот и холмик дорогой.
Вдова душой к нему припала,
Вновь плакала и причитала,
Забыв про узелок с едой.

Лишь иссушив озёра слёз,
Всё ещё всхлипывая громко,
Вдова вдруг вспомнила котомку,
Застлала землю у берёз,

Достала рюмки и чекушку,
Солёный огурец и сало…,
И мужу налила сначала…
В свои-то тридцать, словно бы старушка!