Мои кумиры. - Горький-поэт, ч. 1

    Максим Горький, как всем известно, был человеком противоречивым, то есть пометался в  своей жизни довольно, заслужил и яростные проклятия, и восторженные крики… Вот так  в молодости, убитый этими противоречиями, решил покончить с жизнью, да неудачно, с точки зрения деяния, но чрезвычайно удачно для России, а потом и Мира.
    А родился он безупречным поэтом, великим мастером слова. И что было делать, кем быть? Стихия стихов его явно одолевала, но слишком богат был опыт общения с людьми, чтобы вместить в стихи все эти впечатления, обретенные во время странствий по России.
     Но наша школа, наши вузы, даже  выпускающие филологов и учителей словесности, почти не подчеркивали эту особенность Горького,  умудрялись как бы стыдливо промолчать о его Поэзии. А между тем… Да, вот посмотрим на  ранние его творения. И возьмем хрестоматийные стихи, которые словесники  заставляли советских детей учить наизусть. А потом за эти же творения и поносили Горького,  «как прислужника коммунистов». Итак,  посмотрим, на «Песню о Соколе» - посмотрим без идеологических шор, как братья-поэты. И вот начало «Песни»:
     «Море – огромное, лениво вздыхающее у берега,  - уснуло и неподвижно в дали, облитой голубым сиянием луны. Мягкое и серебристое, оно слилось там с синим южным небом и крепко спит, отражая в себе прозрачную ткань перистых облаков, неподвижных и  не скрывающих собою золотых узоров звезд. Кажется, что небо всё ниже наклоняется над морем, желая понять то, о чем шепчут неугомонные волны, сонно вползая на берег»
    Это первый абзац… Далее я не буду переписывать то, что можно найти в Сети… Просто спрошу: Это ли не Поэзия?  Какова же она? Романтическая! - скажет всяк, вглядываясь в этот Верлибр, написанный в 1894 году. Сам Автор говорил тогда же что Песня «написана белым стихом» (Полн. собр. соч.: В 25-ти томах. Т.2 – М.: Наука, 1969, с.586).  Тогда попробуем представить его хотя бы как верлибр, и получим примерно следующее:
  «Море – огромное, лениво вздыхающее у берега,-
 уснуло и неподвижно в дали,
 облитой голубым сиянием луны.
 Мягкое и серебристое,
 оно слилось там с синим южным небом
 и крепко спит,
 отражая в себе прозрачную ткань перистых облаков,
 неподвижных и  не скрывающих собою
 золотых узоров звезд.
Кажется, что небо
всё ниже наклоняется над морем,
желая понять то,
о чем шепчут неугомонные волны,
сонно вползая на берег»…
       Если разбить это иначе, мы получим длинные строки, напоминающие древний гекзаметр, но здесь это невозможно воспроизвести.
      Это - о море и южной природе. Но тут же идут насыщенные Поэзией строки  о человеке, с которым Максим странствует «здесь и сейчас» (как упоенно хвалит пепси наша реклама):
- А-ала-ах-а- акбар!.. –
тихо вздыхает Надыр-Рагим-оглы,
старый крымский чабан,
высокий, седой,
сожженный южным солнцем,
сухой и мудрый старик.
    Это тоже моя разбивка на строки верлибра, «белого стиха» Горького-поэта.
    Ну и далее – тем же пленительным слогом молодой автор рассказывает, как он просит Рагима рассказать сказку, а тот отказывается, хочет, чтобы его просили. А потом соглашается:
    - Хочешь, я расскажу тебе  песню?
    Я хочу слышать старую песню, и унылым речитативом, стараясь сохранить своеобразную мелодию песни, он  рассказывает.
     Вот она, до боли знакомая нам Песня. Сначала я воспроизведу текст по книге:
  «Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел  и глядя в море.
  «Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились волны внизу о камень….
     Но зоркое око поэта Стихиры очень скоро разглядит здесь нечто, что скрывает такой набор, - особую ритмическую структуру. В самом деле, все ритмизовано именно под «белый стих». Да вот, друзья, глядите:
    «Высоко в горы
вполз Уж и лег там
в сыром ущелье,
свернувшись в узел
и глядя в море…
     Что нам открывается? Да диво-дивное:  в каждой нашей строке по ПЯТЬ слогов. А ритмы? Самое простое – выделить здесь наши стихотворные размеры. И мы получим жесткое следование сначала амфибрахию: Высоко - Вполз Уж  и – В сыром у – Свернувшись – И глядя…
    То есть ударения в начальных словах нашего разбиения падают на средний слог, второй.
    А далее? А далее идет везде стопа хорея, удар на первый слог:  В горы – Лег там – Щелье –  В узел -  В море.
     И легко убедиться, что этот порядок «железно» сохраняется с первого слова до последнего. А это - Поэзия…
     И вся Песня пронизана высокой драматургией: два Образа, нарисованные изумительно – романтический гимн Соколу и тонкая ирония обличения  премудрого Ужа…
     И никакого призыва к свержению властей – просто «безумству храбрых поём мы песню»,  а уж вы понимайте ее, как хотите. К примеру, как воспевание безумства шахидов.