Счастлив тот, у кого есть такой друг

опуская покрывало инея на дно
и озаряя его чуть видным взмахом света
под занавес мечты своей ты мне скажи одно
почему мечта твоя погребена в секретах?

многоэтажный склеп монотонных всех твоих стенаний
каждая ступень в нем испещрена твоим клеймом
и тишина, тишина характерная твоему умалишенному сознанию
как долго ты будешь умерщвляем её волшебным сном?

в пустых словах, беспричинно сна лишенных
никак не связанных ни смыслом, ни горем, ни гордыней
тебя то проклинают, то зовут святым отродьем
а ты... а ты?... а у тебя есть имя?

другого цвета ртуть в твоих стенает жилах
переживать умы других людей ты не старайся, не поймешь
и наших душ краски скудны, мы с ними жили-были
и цвета в тебе нет... в тебе ведь нету света?

цветы вокруг тебя скулят словно цепные псы
сколь хочешь хаос вокруг себя ты превозмочь?
и нету глаз тебе, но столпы грозы
как долго дадут мне выжить в эту ночь?

смеешься ты, но я, увы, не слышу
ведь я собой пытаюсь пустоту согреть
в душе разорванной своей я перед святыми падаю все ниже
твоё касание, твои частицы на лице моём... и чрез мгновение их нет

больше ненависти, нежели воспоминаниям молитва
спесиво сердце, что не можешь удержать
тонко и остро бреет душу слов бестелесных бритва
ты не хочешь отзываться, а мне все холоднее ждать

отвердевшие от твоей любви и холода скулы и руки
дай мне выйти с тобой на две темы разговора
пойми меня, пойми себя, пойми же что-то, сука
что я с ума схожу от этого измора

и вечно ты своим дыханьем бессловестным шепчешь
и толи показать, толи понять дать пытаешься одно
что ты не доктор, что ты не время, что ты не лечишь
ведь на коленях я, а тебе все так же все равно

так много масок, но лицо всего одно
не тащи все это в глухими ставшие тоннели света
быть может, я узнаю это, когда-нибудь... когда-то может, но
как долго верить тому бреду, твердящему, что тебя и не было, и нету?