Сказ о Пономаре

Жил да был, но не как дебил,
а как батюшка-государь,
ухарь по прозвищу - Пономарь
(хоть и был он - бездарь
сызмальства, то есть изначально,
что было вельми печально).
Уж шибко любил он в колокола бить
(а кто такое может запретить?).
Колокола те были не во храме,
а хвала да любование собой в багетной раме.

Отродяся Пономарь был незнатного роду,
но его знали, за что спасибо-преспасибо его народу.
Юнец безусый мечтал о троне –
чтоб хоть на конюшне, но при короне.
Лапти, бывало, в шеренгу расставит –
и права свои качает да правит.
Хворостиною их опояшет,
а сам кругами от радости пляшет.
Наглумится вдоволь, козырём ходит,
злостью злобною колобродит.
Сам от горшка три вершка, да не гляди, что мал,
пузо отлячит, что твой генерал.

Пролетели годики, проскрипело времячко,
а без желанной короны зудит его темячко.
Нужда заставила лапти плести из лыка –
токмо на энто мозгов и хватило горемыке.
Лапти - не вот уж какие,
однако много людей в них ходили.

Сам про себя зачнёт колоколить –
себя лелеять, прославлять да холить.
Через то и знали про того мужика
(не царя великого пока),
но про мыслю его да про те колокола знали,
в шутку уже Царём-Пономарём прозывали.
А чтоб другое не делал он - всё через колоду в пень.
Потому как любил он шибко хмельную дребедень.
Чуть унюхает браги вольну хмарь,
извертится в пуп наш Пономарь,
а спознает язык его терпкий бражий вкус –
в перекос мозги и в сметане ус.

Коротко ль, долгонько ли - настали такие времена,
хоть откручивай да продавай стремена.
Вроде все при работе и при деле,
да Верха вдруг ослабли и поредели.
И трон есть - да боятся сесть:
стороною цельной руководить –
это ж не огород тебе городить.
Задним умом все мы тяжки,
а коснись чего - так будто букашки.
А умных передним умом - таких нам не нужно.
Удобны лишь те, которы по сватовству да по дружбе.
Бояре мудростью отличались –
на трон сесть не мчались,
власть меж собой не делили,
потому что умными были.
"Царь вам стал нужен?" - головы сдружили
и вмиг того лапотника-Пономаря обнаружили.
Призвали к себе: "Так и так, мол, -
садись, брат, на престол.
Не Бог горшки обжигает.
Всё вокруг дорожает.
Куда не кинь, а получается клин.
Надёжа и опора - ты один,
царству нашему господин!"
 
И запели ужо трубы медные,
и пригнули чубы люди бедные,
и уселся на трон, как встарь,
тот лубочный Царь-Пономарь.
Присиделся, пригрелся да почуял силу,
да решил, что пора жить по-своему красиво.
Распоставит, бывало, двор - весь, как есть, - во фрунт,
горлопанит всем - по чём грязи фунт,
подбоченится, изгиляется,
непотребностями издевается.
Под хмелем предел исчезает сам.
Что творил тогда? Просто чудеса!
А вослед - пора в колокол побить.
Эх, и любил пострел! Что там говорить?
Вот почему он энто любил - так непонятно,
однако для него это дело было - ой, как! - занятно.
Праздники те ему ндравились,
на коих его имя беспрерывно славилось,
да чтоб пели токмо об нем
(и не дай Бог - о ком-то другом).

Ишо по нраву было ему, чтобы на него все горбатились
да к тому ж чтоб песни об нем многократились.
Поутру потяготой измается
и думу думает - чем позабавиться?
Объорёт одного - другого - пятого,
да прикажет принесть ему брагу проклятую.

Ключница - девка проворная - тут как тут,
понимат, обо что ор орут:
ендову хрясь на стол пировый,
а сама уж бежит за новой.
Мозгами своими соображает –
под хмельком он осой ее не ужалит.
И понеслася гульба по кочечкам - закоулочкам.
Благо успевали печься булочки,
да разносолов бывало всяких, что в раскос глаза,
а без этого никак нельзя!
Пир - горой, а дела - дырой!

А дела-то всё хужей от таких загульных затей.
Вороги повсюду стали скалиться.
Где да как самим позабавиться? –
худое своё позамыслили,
а снаружи рожами прикинулись лисьими.

В разор пошла сторона- кормилица
из-за того поилица.
Видеть такое не стало никаких сил –
вот тоды весь народ и запил.
Пил всё, что льзя и нельзя,
да так, что наутро не видать глазья.
Спозаранку - похмелье,
в полдень - веселье,
к вечору, где стоял, там и спал.
Кругом пиры да мордобития.
И никакого соития.
Перестали родиться мальцы
да вымирали старцы.

Скукоживалось некогда широкое царство –
да совсем захирело государство, дошло до того:
никто разбудить не смог никого.
Кончилась жисть в окрест,
и остался один на всех крест.
Токмо дурень голимый не поймёт,
до чего брага хмельна его доведёт!
А ежели Бог той стороне Минздрав дал,
тот  постоянно бы упреждал:
дескать, не лакай брагу хмельну через край,
бо будя всем дюже важко –
и тебе, и людям – всей сторонушке тяжко,
здравие кажному одно дадено,
в ем здравие всей страны закладено.
Да что от того толку:
люди доси на-людях пьют рясно  да втихомолку!

Меру во всем знать надо – и душа будет рада.
А когда через край,
одна дорога - да тольки не в рай!
Энто себе на ус намотай
да умом своим выбирай
(ум тебе ведь на то дан, чтоб не был ты болван)!
***