Алжир. Деллис. 1972г. Авиакатастрофа

Конец ноября 1972 года…
Я в Новосибирске – это город, в котором выросла моя жена, Раиса. Здесь 4-го марта 1972г., мы расписались и справили нашу курсантскую свадьбу. Свидетелем на свадьбе был мой сокурсник  – Володя Веселков, он родом из Новосибирска и с удовольствием принял наше приглашение…
Морозное утро. Мы с женой стоим на автобусной остановке. Неожиданно к нам подходит Владимир. Мы здороваемся и он, оглядев Раису с головы до ног, спрашивает:
- Кто родился?
Я обнимаю жену за плечи, а она слегка изгибается, выпирая живот.
- Пока все здесь! – отвечаю я,  и Владимир смущается,- он не сообразил, что даже в зимнем пальто у моей жены не заметна беременность.
Первого  декабря родился сын, Сергей, названный так в честь моего деда по отцовской линии, которого я никогда не видел, он  умер, когда моему отцу было семь лет…

17-го декабря я должен был прибыть в часть, для прохождения дальнейшей службы.
Будучи одним  из одиннадцати выпускников,   распределившихся в  авиационные части ВМФ, получил назначение в  г. Николаев. Сведений о своем месте службы, фактически не имел, знал только одно - Дальняя авиация ВМФ и морально готовился  занять место второго пилота на «тушке».

Лечу самолетом до Одессы и в Николаев поездом. Здесь меня ждала полная неожиданность.  Да, меня с удовольствием, как сказал начальник штаба полка, назначили бы вторым пилотом в транспортное звено (три борта), но, увы, пришло перераспределение. Мне выдали проездные документы и новое предписание: г. Москва. п. Остафьево,  в/ч 42841. Я знал, что это «королевский» полк авиации ВМФ и служить там, из нашего выпуска, удостоился чести лишь старшина курса - Коршиков Юрий.
  Одним словом,  18-го декабря я мчался на скором поезде в Москву и 19-го уже прибыл в часть.  В штабе полка оказался за несколько минут до построения и командир полка, после моего представления, повел за штаб, где был небольшой плац. Там выстроились обе эскадрильи,  и полковник Козинов представил меня личному составу, добавив, вот мол, это уже второй выпускник, Балашовского училища - сокурсник лейтенанта Коршикова, прибывшего к нам несколькими днями раньше. Отдав распоряжение командиру второй эскадрильи готовить меня к полетам, дал мне команду встать в строй. После построения обрадовано пожали руки с Юрой Коршиковым,  и я тут же познакомился с Александром Гнедым  и Юрой Зайцевым -  выпускниками 1970г.

  На следующий день я представился штурману полка,  начальнику вооружения и начальнику связи. Получив в спешном порядке задания на подготовку, ушел пешком на «Северную стоянку»,  там,  в ряд стояли самолеты Ан-12, при виде которых у меня екнуло сердце - некоторые борты  были покрашены в белый цвет  под «ГВФ».
В штабе эскадрильи я пробыл до обеда, и после обеда уже на автобусе вернулся на стоянку вместе со всеми. Здесь на входе в штаб, шагая за Александром Гнедым, мы столкнулись с Юрой Зайцевым. Он выходил из штаба в форме ГВФ и Гнедой, перегородил ему дорогу. Юра смотрел на нас и стеснительно улыбался, а  в глазах его была серьезная озабоченность. Но Саша был весел и, пожалуй,  с чувством ревности стал третировать шутками Юрия. Юра забыл про свои серьезные дела и остановился с нами у входа. Я слушал их разговор и со светлой завистью смотрел на двух офицеров, за плечами которых уже было по году летной жизни в части. Юра через день  в составе  «звездного» экипажа Ан-12 , летел в Гвинею Конакри, через Будапешт и Алжир. Названия стран и городов  звучали во мне каким-то гимном человеческого счастья. Затем  Юра улыбнулся нам,  пожал руки и ушел.  Ушел навсегда…

Буквально через день по городку пронеслась  страшная, как черная туча- весть - разбились…
С каждой новой фразой складывалась картина авиационной катастрофы -  «над Алжиром», «… на подлете к Деллису», « в грозу» ,  « лобовое столкновение с горами». Как все произошло, я во всех, открывшихся к тому времени подробностях, узнал,  присутствуя на разборе, который проводил  командующий авиации ВМФ генерал майор Мироненко…
Но,  тогда мы ждали, когда их привезут в страну, в гарнизон, ждали так, как будто здесь могло случиться чудо и они оживут…

Похороны состоялись 29-го декабря, буквально накануне Нового года. Прощание проходило в гарнизонном доме офицеров. Я  стоял вместе с другими молодыми офицерами, чуть левее бокового входа в ДО. Мы ждали, когда подойдут родственники и войдут в дом офицеров первыми. Перед крыльцом из двух бетонных ступенек начала выстраиваться очередь, а дверь в здание была закрыта и я сорвался с места…   Этот, свой порыв я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Быстрым шагом подошел к двери, раскрыл ее и замер, в ожидании, обратившись лицом к траурной очереди. Первыми в ней стояла пожилая пара.  Оба небольшого роста, в стареньких зимних пальто коричневого цвета, женщина положила голову мужчине на плечо. Оба были без головных уборов и волосы у них были настолько седыми, что  они походили на одуванчики. Они стояли и не могли сдвинуться с места.
Кто и как стронул их с места,  я уже не помню.  Я стоял, вцепившись в дверь, а мимо меня шли и  шли незнакомые мне  люди. Поднимаясь на ступеньки, они начинали плакать, плакать,  прямо глядя в мое лицо…
Хорошо помню  траурный зал с приглушенным светом, заполненный дымом восковых свечей.

Хоронили экипаж в братской могиле в поселке Остафьево,  за усадьбой, в которой бывал Пушкин. Братская могила, выдолбленная в 25-ти градусный мороз в желтой глине казалась невероятно огромной. Одна сторона была вычищена – ровная площадка перед могилой была заполнена родственниками. Мы же, молодые офицеры в черных шинелях, сцепившись руками, плечом к плечу стояли на насыпи с трех сторон братской могилы. Мерзлые комья  глины вырывались из-под ног и летели вниз. Больше всего мы боялись упасть на гробы из красного полированного дерева. Родственники плакали, причитали и рвались к могиле….

Мороз к концу похорон опустился до -28гр., и дул слабый ветер. Глухо прозвучали прощальные залпы из карабинов, и мы пошли к автобусам.
 В летной столовой  все столы были сдвинуты большой буквой «П». Мы сели с самого края и отрешенно смотрели на скромно сервированный закусками  - стол. Холод был, где-то у самого сердца,  и хотелось только тепла. На столе стояли пол литровые бутылки зеленого цвета с серповидными наклейками  газировки «Буратино». « Помянуть бы…»- сказал кто-то из моих друзей, с сожалением глядя на них. «Наливайте, наливайте»- настойчиво сказал официантка, и указала на «газировку».  В бутылках оказался разведенный спирт…  Так начиналась моя летная офицерская карьера.

«Вечная память…» так, по-моему, гласит надпись на памятнике, установленном на братской могиле. Но ничего вечного  для всех не бывает. Вечная память только для тех, кто был рядом с друзьями, кто их любил и помнит!
 
Саша Гнедой хорошо рисовал.  Мне тоже нравилось бывать с ним на природе и рисовать масляными красками. Мы показывали друг, другу наши этюды и серьезно рассуждали об искусстве. За злоупотребление алкоголем, Александра отстранили от летной работы, и он занимался оформительской работой - резал трафареты и  делал наглядную агитацию вдоль дороги к штабу. Затем он оформлял музей и рисовал масляными красками на стене картину взятия Берлина,  и я частенько в свободное время приходил к нему, брал кисть и что-то ей малевал.

 Однажды я летел из Африки через Алжир, домой. Взлетели мы из Алжира двумя бортами и тут же попали в мощнейшую грозовую облачность. Связь с бортом, взлетевшим раньше нас, была потеряна, земля нас тоже не слышала. Самолет бросало, то вверх -  то вниз и я, стиснув штурвал, пытался препятствовать  попыткам командира удержать высоту- стрелка высотомера крутилась, как бешеная, то в одну сторону, то в другую, а перегрузка менялась с плюса на минус. В наушниках был сплошной шум, а самолет охватывал шлейф  грозовых разрядов.  Под нами был  тот самый Деллис…

Вернувшись из Африки с тропической малярией, я все-таки  выжил, но был списан с летной работы навсегда.  В центре морской космической разведки стал ракетчиком, и тоска по летному прошлому затихла. Александр, вернулся в строй летчиков, но ненадолго - спился окончательно и теперь его уже нет в живых. Нет и Юры Коршикова, он честно дослужил до предельного возраста.
Теперь у меня уже семеро внуков, я пишу стихи и прозу. Публикуюсь в интернете - не ради славы, а для души.
18.02.2014г.