Чаша и мерило

Рождён светом в жути одинокой,
Энергию  светила в  веках, кующих раскидав,
Сковав ее  в печали мук, огне агонию,
Раскачавшейся и гаснувшей звезды.
 И грохот хваткий, неприступности лишил.
Надежды мира утешений.
Дающих свет прозрений,
На  ночь смотрящей пустоты,
Горячей не объятием,
Вселенской  красоты,
Кидая мигом, пустотою.
Миром греха, узнавшею обидой.
И подарив велико просвещение.
Таясь и видеть, дето там далеко.
Тот миг рождения, и миг печального конца.
Какой восстал у нас, во век сердцах.
Как миг родил, величие великого рождения.
Как зажал вовеки газ, зародив в центре огонь.
Взрываясь яркою вспышкой.
Он монстра породил, дитя и преисподнюю ада.
Создав гиганта, хваткой воли своей.
И всплеском плюнув в небеса.
Дерзнув  на право искуплений.
 Начав прелюдию конца,
Пути границ и время.
Печаль жизни подобия своей,
Как глянув в мир на звезды.
Чтобы перечесть количество,
 Тронувшихся теней. Мерцаний и стенаний,
Хватавшей  хваткою надежд,
Найдя тебя и радоваться в след,
И как рождение закончится концом,
Как приговор печального закона,
Судом  вселенских приговоров,
Нальется кровь светом алым,
Раскинув тяжкие оковы, и скинув тяжкий плед.
Скинув одеяния, величая всего.
Вокруг  разбросив все.
И превратилась, низшее величие.
Сломя власть, не покинула тебя.
Покинув  медленно ушла.
Ты умираешь, но держимся за власть.
Зажав последней хваткою в кулак,
Как власть ставая, меньшей уменьшалась.
Но уменьшился лишь вид. Размера осязаний,
И превратилась, в точку бытия.
 Твой  конец, давно себе решая.
Ты разорвёмся на кусочки. Тебя раскинет навсегда.
Все разбросает, на огромное просторы,
Создав величия газа, и пылевые  облака.
А быть ведь может быть, ужасней.
Став судом и адом, палачом.
Уничтожив, свечение звезд и их миров.
Накинув плащ накидку с черною вуалью.
И став вершителям, грешных судеб.
Как заменился, властью месть.
Тряхнув надеждою, скитаний.
И бесконечных расстояний,
Все обречен тот путь, ведущий до конца.
Вселенной и вечной тайны бытия.
Так умирают звезды. Так умерла,  красна звезда.
Союз светила развалился,
Горбачёвский  бред его пронзил,
От ложи сладкой говорившей,
Целуя  руки капитализму,
Как говорил народу он глаза,
А пусть народ, без словно стадо,
Пастыря безмолвно ждет,
Всего  конца, целуя  руки,
Клеймо поставив, предательства и заговора,
С каким не проститься, уже и некогда.
Позор нам всем, величие утеряно,
Уже наверно навсегда,
А нам осталась кучка жалких стран.
Куски раскинуты и забыты на века,
Кричащие  великие России,
И Незалежны Украины,
Одни царей кровавых, возвышают, в лик святых,
Зато тиранов быстро определят,
Пляша на шабаше, у темных сил.
Вторые  фашистов возвышают,
Живучих  подачкою, сема дяди.
Какими мораль, растоптана забыта.
Печально каким величием, гордившимся мы.
Каким позором или  стыдом.
Утрачено  величие  и гордость.
Названием про только коммунизм.
Коммунисты на  марсах разрежают.
Законы коммунизма подтирают.
И капиталу потакают. Маскарадом  все дальше,
Разгоняют тем отраву ускоряют,
Изыщез союз как сгинула и растворился,
Красная звезда, разметала газ материй,
Былого величия того,
Но ты еще обратилась в чёрную дыру.
Проглотив  весь навесный капитализм.
Скопаешь грязь, ненавистного позора.
За пыль упущенных годов,
За горе, за разруху городов, заводов.
Капитализму, дашь последний суд.
И грохнет  навсегда. Великая звезда.