письма из Киева обычная революционная

Бродил воскресным днём по революционному Киеву. На этот раз революция началась в ноябре, а в феврале может завершиться.

Снег растаял, Днепр, ещё неделю назад покрытый пешеходным льдом, очистился. Под мостом, откуда я смотрел в черноту речной воды, пропыхтел первый теплоходик с еле заметным Андреевским флажком на палубе.

Очень понятно как всё это было сто лет назад. Слабая власть, нерешительность полиции и жандармов, бездействие армии, бессодержательные речи с трибун, гнев толпы, агрессия самосформированных вооружённых отрядов.

«Пропустите колонну», – рявкнул мне в спину вожак, я отпрянул. Мимо проследовали два десятка бойцов в касках и масках со щитами и бейсбольными битами. От них исходит волна решимости атаковать. Кого? Вокруг мирные люди.

Настоящие военные среди мирных граждан излучают спокойствие. Но, кажется, народ не боится бойцов. А вот я не охвачен общим порывом и чувствую чужую злобу.

Только что, прижав правую руку к сердцу, а мужчины, сняв шапки, исполняли всем миром гимн Украины.

Раздают бесплатный гречневый суп, сваренный тут же в огромных чанах на дровах.
Народ большей частью трезвый или скорее опьянён не алкоголем, а возбуждён как в детстве на 1-е мая – предстоящим застольем что ли.

Все говорят на полтона выше, чем нужно.

Прямо на улице выставка плакатов и карикатур. Запомнился старик с длинной седой бородой, с недоумением на лице подносящий покрышки к горящему костру. Это первый президент Украины в 1917 году Грушевский помогает повстанцам на улице имени Грушевского ставшей местом столкновений и нескольких смертей.

Когда на трибуне Майдана объявляется новый оратор, все затихают на минуту: «Что скажет?».

Сразу после вступительной части любой речи с общими лозунгами следует заключительная часть с призывами столетней давности.

Их уже не слушают, реагируя механически в нужных местах: «Героям слава!».

Но посередине любой речи, где должна быть суть, а её нет, слышен общий вздох разочарования многотысячной толпы. Или мне это кажется?

Запомнилась должность одного из ораторов. Заместитель председателя Совета Майдана. Но его речь не отложилась в памяти. Обычная революционная.

В ста шагах от бурлящей площади протекает совершенно рядовая жизнь киевлян и туристов.

Видел детскую экскурсию. Был опрошен на Михайловской площади с московским акцентом как пройти на Софиевскую площадь – эту дорогу знает любой, кто хоть раз там бывал.

Будущее никому не известно, но что в нашем прошлом или в настоящем соседних стран может нас обнадёжить?

У бунтующего народа несколько высказанных и невысказанных целей.
Главная из них это справедливость.

Какая-то высшая форма справедливости – недостижимая как маковка Андреевской церкви, шедевра гениального Растрелли.

«Архитектор расстрелян», – тяжело шутят киевские экскурсоводы.

Как хотя бы одной ногой ступить на путь этой справедливости?

Отдать дворцы элиты, слишком заметные на спутниковых картах, под детские дома?
Люстрировать суды?

Может быть, начать с того, что попросить у народа прощение?

У нас ужасающий разрыв в доходах между богатыми и средними.

В областях стали создавать народные антикоррупционные комитеты – прообраз народный контроль в СССР. Поможет?

Я вторую неделю не могу попасть домой из столицы – пытаюсь получить заказ, спасающий фабрику от консервации, а 250 человек на Донбассе от потери работы.

Кажется, что-то начало получаться.

Если придумаю или узнаю что-нибудь обнадёживающее всю страну или всё человечество, напишу.